Поколение next выбирает мудрость

Социологический факультет МГУ им. Ломоносова и Российская социологическая ассоциация провели совместное исследование на тему «Отношение российской молодежи к Русской православной церкви».

Его результаты могут показаться неожиданными, особенно для представителей старших поколений. Из 1800 молодых людей, опрошенных в семи федеральных округах России, 8 процентов отнесли себя к воцерковленным православным, 55 процентов — к невоцерковленным. 33 процента молодых, вне зависимости от вероисповедания, заявили о положительном отношении к РПЦ и лишь 4 процента — об отрицательном. О чем говорят эти цифры? И какое оно на самом деле — поколение next современной России? Об этом мы говорим с одним из руководителей исследования, заместителем декана факультета МГУ им. Ломоносова по научной работе, доктором социологических наук, профессором Игорем Рязанцевым.

Российская газета: Игорь Павлович, 63 процента молодых ребят называют себя верующими, а в целом 96 процентов испытывают к православию добрые чувства, — получается, дети предыдущих атеистических поколений выбирают другой путь?

Игорь Рязанцев: Да, пожалуй, это уже можно констатировать: общество воинствующего атеизма осталось позади. Результаты опроса с очевидностью показывают, что Русская православная церковь в глазах молодых россиян превратилась в авторитетный социальный институт. Вообще, сегодня в российском обществе происходит процесс ресекуляризации, то есть усиления роли религии в общественной жизни. Это подтверждают и результаты нашего исследования. Например, 53 процента опрошенных молодых людей считают, что президент России обязательно должен быть православным, а 33,5 процента убеждены, что при принятии государственных решений необходимо учитывать мнение патриарха. 72 процента согласились с тем, что православие является национально-государственной традицией России, а 75 — признали православную веру в качестве основы русской культуры.

РГ: А можно ли говорить о том, что сейчас происходит своего рода конфессиональная самоидентификация молодежной среды?

Рязанцев: Безусловно. Ответы участников опроса показывают: современная молодежь очень внимательно относится к своей духовной жизни, и, действительно, происходит процесс ее конфессиональной идентификации. И эта складывающаяся конфессиональная идентичность — одна из новых в постсоветской России. Уже по своему количеству православные верующие становятся одной из самых крупных, доминирующих социальных групп, в значительной степени определяющих духовную, социальную ситуацию в современном обществе. И эта группа хочет и может отстаивать свои ценности.

РГ: А исследование проявило, каким ценностям привержены молодые?

Рязанцев: Здесь все тоже очень интересно получается. В двух первых группах — воцерковленных и невоцерковленных верующих — в шкале жизненно важных ценностей на первое место ставятся так называемые ценности «смыслообразующие»: семья, любовь к ближнему, мудрость. А вот для третьей и четвертой групп — соответственно 33 и 4 процента — наиболее важны «инструментальные» ценности: деньги, еда, власть.

РГ: Казалось бы в разговорах о современной молодежи чаще звучат такие определения, как «материалисты, циники, бездуховные». А ваше исследование утверждает прямо противоположное: 63 процента, то есть убедительное большинство опрошенных, говорят о любви к ближнему…

Рязанцев: Знаете, я всю жизнь работаю в университете и всегда оставался и остаюсь высокого мнения о молодых. Поэтому меня очень беспокоило, особенно в последние годы, что в обществе складывается не вполне адекватное представление о молодом поколении. Думаю, дело тут в том, что молодому человеку, в силу уже хотя бы возрастных особенностей, свойственно стремление проявлять свою самость, быть замеченным, выделенным из ряда. Отсюда и многие поступки молодых, которые общество будоражат, а порой и пугают, и которые в общественном сознании откладываются наиболее прочно.

РГ: Ну да, эпатаж всегда запоминается сильнее.

Рязанцев: Совершенно верно. Потому и оценки общество выносит молодым соответствующие, не вполне справедливые. Вот мы и поставили одной из задач нашего исследования — не академических, а гражданских — выяснить объективно: что же это такое, российская молодежь сегодня? Кто они? Что их радует, а что тревожит?

РГ: И что показал опрос?

Рязанцев: Произошли очень интересные изменения в системе нравственных ориентиров современного молодого человека: те ценности, что навязывались нашей молодежи последние 15 лет, — агрессивный индивидуализм, образцы западной поп-культуры, культ силы и так далее, — начинают отторгаться, происходит обращение молодежи к традиционным ценностям.

РГ: Вы не идеализируете ситуацию? Ведь жизненные установки героев «Бригады» многими молодыми вполне одобряются, а продвинутое пиво с его рекламными «понтами» и сегодня в ходу у молодежи.

Рязанцев: Я свои суждения строю исключительно на данных опроса. А ответы его участников показывают: ценности семьи, образования, патриотические настроения — значимы для современных молодых людей. Спрашивали мы у ребят, например, и о том, какое место занимает Россия в важных для них ценностях. Здесь тоже показатели оказались для нас более чем обнадеживающими. Так что итоги нашего исследования подтвердили мое убеждение, что прошедшие 15 лет со всей их смутой и искушениями не затронули нравственной основы молодого поколения России.