Исламский вопрос в России

1. Исторически в Российской империи достаточно мирно сосуществовали Православие и ислам. Как бы Вы оценили нынешнюю обстановку?

Мария Кузьмина, философский факультет, 3 курс:

Между христианством и исламом отношения сейчас неоднозначны. Обе стороны официально декларируют, что отношения должны быть дружелюбными, и сейчас по многим вопросам РПЦ и мусульманская община находят гораздо больше понимания, чем каждая из них в том случае, когда контактирует с внерелигиозной средой.

Сегодня как мусульмане, так и православные претерпевают немало оскорбительного для себя со стороны, к примеру, телевидения. Обвинения в нетерпимости исходят отовсюду. Примером тому служит выставка на улице Сахарова. А действия РПЦ по установлению дружеских отношений с представителями госаппарата, учебно-воспитательными заведениями для сохранения общезначимых нравственных ценностей (защита семьи как социального института, выступления против абортов и т. д.) воспринимаются многими как попытки «клерикализовать» российское общество и «навязать» христианское вероисповедание.

Дарья Сергеевна Менделеева, преподаватель кафедры истории русской литературы и журналистики факультета журналистики:

Вы знаете, к сожалению, в России очень много людей, которые одинаково далеки и от того, и от другого. Когда начинаешь объяснять какие-то религиозные понятия, понимаешь, что им абсолютно все равно, народ не видит разницы мещцу традиционными религиями и тоталитарными сектами. Меня больше беспокоит это. А сосуществование традиционных религий, оно. насколько я знаю, всегда было достаточно мирным. И в том случае, если это не принимает какие-то экстремистские формы, это нормальное состояние, ведь люди разные.

Аслан Гусаевич Гаджикурбанов, преподаватель кафедры этики философского факультета:

Это вопрос трудный. Я занимаюсь этикой, и есть такая идея одного из современных крупных немецких этиков Хабермаса, что нужно сформировать особый, новый тип человеческих отношений универсального порядка, международный этикет с глубокой моральной основой через коммуникативное сообщество. Т. е. предполагается, что при всем различии, иногда принципиальном расхождении фундаментальных догматических положений можно найти такую среднюю, нивелированную форму отношений между людьми независимо от их конфессиональных разногласий. Мне кажется, это решение нельзя считать самым .лучшим и оптимальным, потому что оно вырабатывает среднюю форму отношений, плоскость человеческого общения. Глубины духа (прежде всего в них укреплены религиозные, моральные начала) здесь не находят своего выражения, т. е. внутренняя энергия этносов, различных народов, наций, цивилизаций, конфессий отступают на задний план, и всегда можно ожидать некоего культурного взрыва.

Алла Евландовна Шитова, преподаватель кафедры источниковедения исторического факультета:

Не может быть приоритета одной религии над другой, не может быть религий «хороших» и «плохих», не может быть религии, обладающей исключительным влиянием. Сошлюсь на известного общественного деятеля, историка XVIII века В.Н. Татищева. «Мир и человек, — считал он, — есть творение Божие. Божественный закон — первый закон, естественный, универсальный, всем народам общий. Другой закон, «от Бога переданный», писан только для верующих. Он разный, т. к. церкви разные, но не определяющий какой-либо религиозной и национальной исключительности. И есть законы гражданские, человеческие — законы разума. Они произвольные для каждого народа и общества». Попытка поставить одну религию выше другой — это из области последних, человеческих законов, разума людей, уровня их культуры. Приверженность к той или иной религии — внутреннее дело каждого человека, состояние его духовных потребностей, присущего ему миросозерцания.

2. Ощущаете ли Вы опасность распространения ислама?

Д.С. Менделеева:

Здесь вопрос о соотношении двух укладов жизни. Ислам активен как молодая религия, ислам мобилен, потому что люди эти исторически торговые, склонные к переселениям, сейчас активно завязываются торговые контакты. Переезжая, люди приносят свой жизненный уклад, этот уклад крепче, чем отечественный домострой.

Татьяна Дмитриева, философский факультет, 3 курс:

Самого ислама я не боюсь. Я боюсь его экстремистских проявлений и людей, которые неправильно понимают основы ислама, живут не по его обычаям, а руководствуются своими интересами. Что сейчас выдается за ислам и чего средства массовой информации рекомендуют бояться — это не ислам, а его тиражированные крайние проявления.

А.Г. Гаджикурбанов:

Это все равно что спросить: «Опасен ли атом?» Конечно, он не опасен, потому что все состоит из атомов. Но если его поставить в соответствующие условия, он дает цепную реакцию, и взрывается чудовищная бомба, да? Священное Писание, на которое ссылаются, — атом мусульманского бытия, на этом авторитете весь мусульманский мир стоит. Что вы хотите из него получить? Вы хотите получить дерево цветущее — он дает такое, сколько хотите! Цветущие государства Саудовская Аравия, Индонезия -высокоразвитые страны. Хотите получить войну, насилие, терроризм -вот вам, пожалуйста. Библия и Коран — это книги бездонного содержания. Это и величие, и ужас, который открывается: там есть все! Вам нужен мир — вы там найдете его. Вам нужна война — открываете и проваливаетесь в бездну... войны, нетерпения, насилия. Все зависит от установки.

3. Ассоциируется ли у Вас ислам с терроризмом?

Мария Кузьмина:

Опять-таки, все неоднозначно. С одной стороны, действительно опасны отдельные радикальные течения ислама, определенные мусульманские организации. Но. с другой стороны, экстремистские, агрессивные настроения (учение о джихаде, например) исходят из основ исламской веры, и это видно из средневекового права мусульманских государств. У меня лично ислам вызывает некоторую тревогу7. Защититься как? Мне кажется, в наше время очень трудно защититься. Нужно, во-первых, надеяться на Бога, а во-вторых, нужно быть внимательным везде. Хотя и не угадаешь, где «соломку подстелить».

Татьяна Дмитриева:

Да, ассоциируется. Но это стереотип. Я понимаю, что я не права. А стереотипов следует избегать, потому что играя на стереотипах, можно вызвать национальную истерию.

С этим надо бороться.

А.Е. Шиклова:

Мусульманская религия не может быть основой террора как такового. Не думаю, что в природе этой религии заложена идея убивать людей и уж тем более детей. Среди террористов люди различных наций и религий, в том числе и мусульмане, и христиане.

Д.С. Менделеева:

Террористы используют несчастных людей. Им совершенно все равно, к какой религии относятся те, кого они эксплуатируют. Возьмите хоть печальную историю о том, как секта Гробового эксплуатирует матерей Беслана.

А.Г. Гаджикурбанов:

Абсолютно нет. Террористов нужно ассоциировать с террористами. А они могут опираться на разные источники. Я убежден, что это конфликт цивилизаций. Европа, которая живет по своим законам, по своим нормативам (тем более что это очень специфический образ жизни, к нему нужно привыкнуть, его нужно принять; например, европейская мода — важнейший элемент культуры — вся построена на соблазне) — и исламский мир, он же весь архаичен по своим бытовым, моральным основаниям. Православных вот сейчас возмущает современное телевидение... Помножьте это на десять, двадцать раз! Это уже не возмущение, это глухая ненависть к чему-то абсолютно чужому, враждебному. Прибавьте к этому еще экономические проблемы...