Из книги «Криптохристианские тексты»

 

Константинополь

 

В 1890 году мы, греки Турции, под «державной эгидой милосерднейшего и тишайшего владыки, тени Бога на земле Абдул Хамит Хана» жили плохо, хуже некуда, но все же, будем справедливыми, имели некоторую свободу, могли преуспевать социально и экономически, сохраняли собственные блестящие школы, богатые храмы, процветающие предприятия.

 

В Панагия Галата был приходской священник, духовник храма старец о. Мелетий. Он жил вместе со своей семьей в доме, расположенном возле храма, пользовался уважением и глубоким почтением у прихожан благодаря подвижнической жизни и нестяжательности.

 

Приближались радостные пасхальные дни. В Лазареву субботу о. Мелетий, изможденный от беспрерывного исповедания верующих, выпил чашку чая, приготовленного матушкой, и рухнул на постель. Сон праведников не преминул сомкнуть ресницы старца, а старушка-попадья долго еще хлопотала по хозяйству и укладывала спать деток. Полночь. Мелетий крепко спит, внезапно раздается звонок в дверь. Матушка, привыкшая к неурочным посетителям, идет открывать, а Мелетий, вмиг проснувшись, садится на кровати. Двое хорошо одетых, благопристойных юноши входят, приветствуют старца с почтением и обращаются к нему со словами: «Отче, у нас — больной, он умирает. Умоляем — причасти его».

 

Дважды повторять не пришлось. Лишь только Мелетий услышал об умирающем, он почувствовал прилив свежих сил, встал, оделся, взял дароносицу. У дверей ждал экипаж. Все трое сели в него, и повозка тронулась по неровной мостовой Галата, переехала через мост и потерялась в лабиринте узеньких переулков Стамбула; проделав немалый путь, остановилась у входа в роскошный мегарон. Дверь бесшумно открылась и юноши пригласили старца в дом, помогли ему подняться по мраморным ступеням, провели в ослепительную гостиную, где старый почтенный мулла, с белоснежной бородой, в многоскладчатом тюрбане и долгополом халате, поднялся и аристократическим «буюрун, эфенди» (проходите, господин) приветствовал гостя, указуя на кресло.

 

Не теряя присутствия духа в непривычной обстановке, о. Мелетий сел. Молодые люди удалились, оставив двух стариков наедине. Турок распорядился, чтоб принесли кофе и только сказал Мелетию: «Рахат оль эфендим» (не волнуйтесь, господин). Прошло достаточно много времени, Мелетий выпил свой кофе и невозмутимо ожидал, чем окончится эта необычная ситуация. Турок поднялся и пригласил Мелетия следовать за ним. Они проделали долгий путь, спустились на много ступеней вниз и наконец пришли в подземную церковь. Дивно украшенная, вся залитая светом, с золотыми лампадами, драгоценными паникадилами; подсвечники с множеством возжженных свечей, прекрасные иконы, дивный иконостас. Мужчины, женщины, дети, авторитетные высокопоставленные государственные служащие (паши и беи), почтенные старики в чалмах. Изумленный Мелетий шел по направлению к Царским вратам.

 

Тут его проводник обратился к нему на чистейшем греческом языке: «Отче, тебя поражает то, что ты здесь видишь. Не удивляйся. Ты ведь знаешь из истории, что кварталы возле Св. Софии были населены греческими семьями, в основном аристократами и образованными людьми, которые были принуждены перейти в ислам. Ну что об этом говорить! Изменив вероисповедание, они смогли сохранить высокие государственные посты в Османской империи, в войске, во флоте, в административной системе. Не забывали они, однако, никогда свое славное эллинское происхождение и святую и непорочную Веру своих отцов. Мы тайно, как можем, продолжаем служить Иисусу Христу и совершаем наш религиозный долг. И также, как и греки, тайно помогаем Патриархии в критические моменты. Но немногие об этом знают. Ты понимаешь, что мы должны наяву казаться преданными магометанами, чтоб не подавать поводов для подозрения. Каждый год мы собираемся здесь, чтоб исповедаться по-христиански, причаститься и вместе праздновать Пасху. В этом году ты будешь нашим достопочтенным священнослужителем и вместе мы проживем Страсти и Воскресение Христово. О если бы мы были свободны и могли вместе с нашими братьями праздновать эти святые праздники!»

 

Мелетий лишился дара речи. Со слезами на глазах благословил он этих стойких свидетелей веры и, не мешкая, приступил к исполнению своего национального и религиозного долга.

 

Семья Мелетия уже беспокоилась из-за затянувшегося отсутствия — сообщили в Патриархию. Там их успокоили и посоветовали не заявлять в полицию, одновременно греческая печать получила тайные указания не сообщать ничего о пропаже Мелетия.

 

На Страстной седмице Мелетий исповедовал и причащал криптохристиан в катакомбной церквушке. Он служил все дни недели и на светоносное Воскресение на невыразимом духовном подъеме. Ему казалось, что во сне он попал на божественное тайнодейство, о котором раньше не мог и помыслить.

Благословил мужественных христиан, ободрил в исповедническом их подвиге и утвердил в вере, которую они неколебимо сохраняли в таких опасностях. Он был горд, что он грек и имел столь доблестных и стойких собратьев.

 

В ночь после Пасхи, в первый день светлой седмицы, те же юноши доставили о. Мелетия домой.

 

Очень немногие узнали об этом приключении Мелетия... Но горд должен быть каждый эллин в своем сердце за этих героев, соотечественников, которые делом свидетельствовали о вере, хранили неугасимую лампаду христианства и патриотизма.

 

Как-то раз двое друзей взошли на рейсовый кораблик Боспорского пароходства. Судно было заполнено, и они смогли отыскать места только на палубе, первый на одиночном месте, а другой напротив него — между двумя ходжами, один из которых читал коран и, задумчиво вглядываясь то в небо, то в море, казался погруженным в собственные мысли. Двое греков беседовали, время от времени украдкой бросая взгляды на ходжей, и иронично улыбались. В какой-то момент тот, который сидел между ними, сказал шепотом: «Сижу между двумя разбойниками». Когда катер причалил к одной из многочисленных пристаней Боспора, тот шутник, что иронизировал относительно двух разбойников, направился к трапу. Быстро сошел на берег и тут за своей спиной увидел задумчивого ходжу. Они немного прошли вперед, когда ходжа легонечко коснулся его плеча. Вздрогнув, юноша обернулся и посмотрел на ходжу. Тот улыбнулся и сказал: «Идем со мной». Молодой человек в страхе и волнении последовал за ним. Но вдруг остановился, стал извиняться перед ходжой — мол, надо уже ему идти из-за срочной работы. «Не бойся, — улыбаясь отвечал ему ходжа, — хоть ошибка твоя велика и опасна. Наберись храбрости, мы уже близко. С тобой ничего не случится».

 

Вскоре они добрались до большого богатого мегарона. Прошли через залы, спустились по ступенькам и там под землей очутились в маленькой церквушке. Тогда, в страшной растерянности, понял опрометчивый грек, что ходжа был иерей-криптохристианин. Юноша расплакался, принес покаяние и поцеловал священнику руку. Ходжа-иерей благословил его и рекомендовал впредь следить за языком, дабы избежать большей неприятности. «Тебе повезло, что тебя услышал христианин, который всего лишь немножко помучил тебя. А если бы тебе встретился кто-то другой, кто понимает по-гречески, ты мог бы распрощаться с жизнью».

 

Криптохристианин Киамил бей рассказывает: «Раз пошел я в Святую Софию. Как всякий прилежный турок, я умылся, снял сапоги и надел тапочки, что лежали возле входа. Некий ходжа в огромном тюрбане на голове подошел показать мне достопримечательности Софии. Я и раньше много раз приходил сюда и знал все, но не подал виду. Посмотрю — что он скажет. Ходжа принял меня, провел к святому алтарю, чтоб нас никто не слышал и не видел, улыбнулся. «Ты меня не знаешь», — говорит. Я посмотрел на него — это Хатзи Хамзас, отец Абдула беи, ставриотис из Ак Даг. Харалампий — его христианское имя. Верный христианин. — «Целыми днями я тайно пою в Св. Софии». (окончание следует)