Средневековые взгляды в оценках массовой культуры

Массовая культура — социальный феномен эпохи всеобщей грамотности и развития информационных технологий — с самого начала своего появления вызывала резко негативное к себе отношение. Глубина, скорость и объем проникновения понятийных элементов массовой культуры в традиционную культурную и цивилизационную практику вызывают у культурологов состояние, которое можно описать как шок.

Некоторые авторы временем рождения массовой культуры называют 1870 год, когда в Великобритании был принят закон об обязательной всеобщей грамотности и всем желающим стало доступно чтение и соответственно сочинительство. Далее был год изобретения кинематографа — 1895, когда информационное обеспечение аудитории стало возможным и без чтения. Появление в 1886 году музыкального ящика с металлическими сменными дисками позволило ввести в массовую аудиторию один из мощнейших культурных элементов — музыку. Причем достаточная громкость позволяла располагать музыкальные ящики в больших людных местах (кабаках, трактирах, прочих питейных заведениях), что не могло не приводить к мысли о доступности и непременно развлекательном характере «музыкального сопровождения». Изобретение в 1905 году двусторонней граммофонной пластинки позволило значительно расширить репертуар и повысить качество воспроизведения даже сложных музыкальных произведений до вполне приемлемого для среднего человеческого уха уровня. Незаметно произошла подмена музыки для постижения которой требовалась значительная подготовка с самого раннего возраста, музыкой для овладения которой требовались чисто машинальные действия «поставил — повертел ручку — опустил иглу». Современные воспроизводящие устройства не требуют даже таких усилий. И, главное, музыка из высоко интеллектуального занятия превратилась в развлекательный фон.

Есть еще один пункт, вызывающий раздражение в представителях «элитарной» культуры. Дело в том, что элитарная культура всегда потомственная. Она творится в достаточно замкнутом кругу людей, объединенных, в том числе, и на генетически-гормональном уровне. (Достаточно вспомнить, что все русские писатели XIV-начала XX века, как установил А. А. Черкашин в работе «Полное родословие рода Пушкиных», были в большей или меньшей степени, но все же в родстве между собой). Данный факт не мог не вызывать знаковую общность между представителями культурной элиты на довербальном (мысленном) уровне, как знаки вхождения в мир культуры и ориентировки в словесном оформлении тех или иных «возвышенных» мыслей или действий. Невозможность же зафиксировать данный факт нашла свое отражение в творчестве Фомы Аквинского в «Сумме теологии»: «Между тем должно, чтобы цель была заранее известна людям, дабы они соотносили с ней свои усилия и действия. Отсюда следует, что человеку необходимо для своего спасения знать нечто такое, что ускользает от его разума, через божественное откровение». Можно вспомнить в данной связи, что абсолютное большинство писателей или поэтов, художников называли вдохновение не иначе как «божественным». Понимание данного факта всегда лежало в основе воспитания представителей «культурной» публики. Привлечение же к сотворению актов культуры (книги, фотографии, кино и т.д.) большого количества «непосвященных» вызвало разрушение данных кодов вхождения, что не могло не привести к резко отрицательному отношению к массовой культуре традиционных творцов культурных актов, «культурен» или «атомов культуры».

Понятен ужас традиционных творцов культуры при проникновении машин и механизмов в культурную среду (кино, массовая полиграфия и т.д.). Типичным является описание системы распространения массовой культуры только негативными характеристиками: «Через систему массовой коммуникации печатная и электронная продукция охватывает большинство членов общества. Через единый механизм моды массовая культура ориентирует, подчиняет все стороны человеческого существования: от стиля жилья и одежды до типа хобби, от выбора идеологии до форм ритуалов интимных отношений. В настоящее время массовая культура замахнулась на культурную «колонизацию» всего мира». В. В. Машненков углубляет свою мысль по поводу зла, которое может причинить «массовая культура»: «Несмотря на кажущуюся демократичность, массовая культура таит в себе реальную угрозу низведения человека-творца до уровня запрограммированного манекена, человека-винтика». При этом автор почему-то категорически отрицает способность аудитории мыслить. Что также является характерной чертой средневековых рассуждений. Так, Ю. Л. Бессмертный в статье «Средневековый крестьянин глазами рыцаря» описывает ту же парадигму для рыцаря, как носителя высокой нравственности и культуры. Крестьянин для него — мелкая грязная мошка, на которую в принципе не стоило бы обращать внимания, но высокие культурные устремления рыцаря не дают ему спокойно вкушать радости жизни из-за мыслей о необходимости приобщать крестьян к куртуазности, манерности и, в идеале, к настоящей культуре. Самым главным в культуртрегерских устремлениях рыцарей при данном процессе остается стремление самим не запачкаться.

Таким образом, мы наблюдаем интересный процесс возврата к давно ушедшим и не отвечающим реалиям современности мировоззренческим парадигмам. Самое плохое, что при этом происходит разделение общества на «овец и козлищ», т.е. на носителей и разработчиков высокой культуры и потребителей низкосортных поделок. Все это было бы приемлемо в Средневековье, но в наше время это уже просто опасно. Человечество должно отказаться, на наш взгляд, от алгоритмов культурной деятельности, приводящих к росту конфронтации в обществе.

В полном согласии со средневековыми культурологическими традициями массовой культуре противопоставляется культура элитарная. Такое противостояние продлится еще несколько веков до тех пор, пока технические средства передачи информации не перестанут восприниматься как нечто внешнее, постороннее и потому интуитивно пугающее. Примером может служить тот же Дон-Кихот, принявший за драконов ветряные мельницы, хотя ветряные мельницы были известны в Испании еще с XI века и, в принципе, Дон-Кихот Ламанчский должен был быть с ними знаком. Таким образом, учитывая, что со временем психология и физиология человека не изменяются, мы считаем, что по крайней мере до 2170 года будут продолжаться разговоры о чуждости и вредности массовой культуры, до тех пор, пока постепенно мера оценок не сместится с «массовая-элитарная» на оценку по принципу «талантливо-бездарно», «интересно-тривиально».