In God we trust? Религиозность по-американски

Колонисты, сошедшие в XVII веке на американскую землю с палубы "Мэйфлауэра", были протестантами. Вдохновленные идеей создания здесь, на обетованной земле, нового (без европейских недостатков) христианского общества будущие американцы с жаром принялись за работу. Построение земного Рая оказалось делом не таким уж легким. Но протестантская этика (отвергнув "ненужный" аскетизм монашества и "излишнюю" обрядовость Церкви) с ее новым отношением к труду и тут дала обильный урожай: расцвел американский прагматизм, который был просто необходим для выживания в тех условиях. Практичными американцы были не только в решении бытовых и социально-политических вопросов, практичностью отличалась и религиозность строителей нового общества.

 

Но практицизм по-американски имел и другую сторону: отсутствие интереса к богословию - ведь важнее проповедовать, наставлять, молиться; важнее дать людям конкретное руководство к действию. Вопросы понимания догматов и сложные философские построения мало волновали как простых американцев, так и их пасторов. Современный американский историк Д.Бурстин пишет: "Отсутствие у виргинцев ревностного отношения к религиозной догме объясняется довольно просто: зачастую они о догме ничего не знали. Так, например, Джордж Вашингтон, весьма деятельно принимавший участие в работе своего приходского совета, наверное, не смог бы отличить англиканского вероисповедания от любого другого христианского..."  Прошли времена, когда умирали за свои убеждения первые христиане, когда святые отцы и пустынники придавали первостепенное значение хранению догматов - ведь догма понимается в христианстве не как результат работы мысли пусть даже самых умных людей, а как результат Откровения Самого Бога, конечно, в той мере, которую человек может вместить. В итоге, за полтора столетия (начиная с XVII в.) Америка не дала миру ни одного оригинального мыслителя в области богословия. Прагматизм требовал, чтобы религия была четкой, простой и быстродействующей, религией в газетном духе. При зарождении печатного дела в молодой Америке предъявлялись следующие требования: "Газета должна быть полезной и своевременной, она не может требовать длительного изучения и сосредоточенности, она должна быть грамотной, но не может отделять художественное и экспрессивное от коммерческого и утилитарного..." Точно таким же требованиям отвечает американский тип религиозности. В отличие от традиционной, "книжной" религии Старого Света американская новинка была явлением более легковесным, "газетным", но зато и намного более удобным и эффективным under the circumstances. Нет необходимости изучать традицию, не нужно сохранять апостольскую преемственность.

 

Эта религия гораздо больше предлагала, чем требовала. Она давала вам смысл жизни и работы, утверждала в сознании своей избранности и богоугодности, не требовала постоянно вести духовную брань (хватало баталий с Англией, природой и индейцами) и краснеть на исповеди. Вместе с тем, она говорила о необходимости упования на Бога, о молитве и спасении...

 

Самым главным "добавлением" ко христианству в Америке (помимо идеи избранности своей земли и народа) стало "обожествление" свободы и демократии. Символично звучит стихотворная надпись на статуе Свободы в Нью-Йорке: "Приведите ко мне всех усталых, всех бедных, жаждущих дышать воздухом свободы". Очень уж напоминает слова Христа: "Придите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас". Таким образом, спасителем оказывается не Бог Христос, а американская богиня Свобода.

 

Плоды симбиоза демократии с христианской религией очень удачно иллюстрирует пример, который приводит М.Вебер в работе "Протестантские секты и дух капитализма". Когда он, путешествуя по США, "случайно" упомянул о все еще значительной роли церковности в Америке, то в ответ ему было сказано: "По мне, сударь, каждый может верить или не верить, однако если я имею дело с фермером или купцом, который вообще не принадлежит ни к какой церкви, то я не доверю ему и 50 центов. Что побудит его отдать мне долг, если он ни во что не верит?" Весьма показательный случай, из которого можно сделать сразу несколько выводов. Прежде всего, налицо свобода, столь высоко чтимая в стране - право верить или не верить; но далее - сильно еще христианство! - невозможно доверять в делах человеку, который не принадлежит хоть какой-нибудь церкви (чисто по-протестантски). Заметим, что уже не важно, к какой именно церкви ты принадлежишь, - это уже протестантизм по-американски. В Америке само понятие "Церковь" исказилось: Многие верующие называли свои службы "собраниями" и говорили "пойти на собрание", а не "пойти в церковь"; Появилось множество объединений типа "церковь любителей кофе" или "церковь рок-н-ролла".

 

На этой почве расцвело такое первоначально чисто американское явление как путешествующие евангелисты-проповедники, со временем превратившееся в шоу телепроповедников. Оно - плоть от плоти "газетной религии": евангелисты путешествуют из города в город, проводя публичные проповеди, традиционно заканчивающиеся покаянием ряда грешников из числа присутствующих. Но дальше этого евангелист не идет. Он вынужден спешить в очередной город, где его ждут жаждущие (или сомневающиеся), которых он потом вновь оставит безо всякого руководства или, как сказали бы православные, "окормления"...

 

По мере оформления государственности в атмосфере "газетного духа" стала возникать новая религиозная реальность. Появилось то, что мы будем называть "гражданской религией" (ее концепция разработана американским социологом Робертом Белла, а сам термин принадлежит Руссо). Она имеет свои символы и ритуалы. Выросшая из христианства, она во многом напоминает его и по форме образования новой мифологии, и по использованию мифологии старой. Вот как, например, создавался образ "американского символа и отца нации" Д.Вашингтона: сначала мифологизировалась жизнь - "святая жизнь", потом появилось "священное писание" - труды Вашингтона, которые были тщательно отобраны и где надо отредактированы. В создавшемся культе присутствуют и "священные останки", и ежегодные обряды, и ораторское богослужение. Итак, появляется новый "святой", но "святой" не Церкви, а государства.

 

Не менее интересны и национальные праздники США с этой точки зрения. Пожалуй, наиболее торжественно отмечаемый праздник в Америке - Рождество Христово. Празднуется оно повсеместно и очень широко, но с течением времени все больше и больше утрачивает собственно религиозное, христианское наполнение. Сегодня на всем Западе Рождество (которое празднуется даже с большей торжественностью, чем сама Пасха) - это скорее праздник подарков, праздник, когда можно вкусно поесть, сходить в гости и т.д. Рождество превратилось в карнавал потребительского американского общества, у которого оно ассоциируется чаще с Санта Клаусом и рождественским discount, чем с приходом в мир Иисуса Христа. Потребительское общество - мощный источник силы. Оно владеет умами, оно влияет на религиозное сознание, но и формируется им. Популярная семейная история периода конца XIX - начала XX века говорит: "Когда маленького мальчугана в воскресной школе спросили, откуда взяты десять заповедей, он не задумываясь ответил, что из каталога Сиерса и Роубака".

 

В качестве национальных праздников отмечаются также дни рождения президентов Вашингтона и Линкольна (первоначально праздновавшиеся раздельно, сегодня они объединены в общий "Президентский день"), и это тоже атрибут гражданской религии, т.к. они являются "святыми" гражданского общества, а не Церкви. Любопытно отметить, что Православная Церковь празднует память своих святых обычно в день их смерти и лишь Христово - Рождество; в традициях гражданской религии - праздновать "рождество" своих святых.

 

Гражданская религия в США вобрала в себя традиции американского протестантизма, соединила их с идеей свободы-демократии и оказалась новой религией, которую Р.Бэлла христианством уже не называет.

Общественно-политическое измерение гражданской религии позволяет активно использовать религиозную лексику в политических программах и общественной деятельности, но гражданская религия "демократично" лимитирует уровень возможной экспрессии религиозности: можно говорить о Боге, но лучше не конкретизировать Его (Иисус Христос например). Так, по наблюдению Бэлла, поступали и поступают все американские президенты, обязательно упоминавшие в своих инагурационных речах Бога, но, хотя все они были христиане, не называвшие Его Иисусом Христом. Инагурация президента, кстати сказать, тоже является важным ритуалом гражданской религии.

 

Что касается личностного измерения гражданской религии, то тут ее специфика проявляется еще отчетливее. Гражданская религия не является в большинстве случаев заменителем другой религии; можно быть баптистом, католиком, буддистом, но находиться в то же время в сфере действия гражданской религии и подчиняться ее законам. Основное влияние, которое гражданская религия оказала на другие вероисповедания, заключается в низведении их до уровня "Вашего частного дела", до уровня хобби. Естественно, политическое устройство свободного государства требует, чтобы вопрос веры был делом совести самого человека. С этим никто не спорит. Но уровень религии-хобби предполагает внутренний раскол между личным и общественным "Я": не нужно пытаться во всем подчиняться религиозным законам, наивно исповедовать принципы веры во всей жизни (а не лишь в ее "религиозной" части), не стоит говорить о своих религиозных убеждениях, и уж тем более нельзя использовать их в качестве аргумента в споре или диалоге. Такова общая тенденция в сегодняшнем мире. Как отмечал П.Сорокин в работе "Кризис нашего времени": "По воскресеньям пуританин верит в Бога и Вечность, а в будние дни - в фондовую биржу".

 

Не все американцы, конечно, согласны с таким положением вещей, тем более, что с ростом свобод все большего числа меньшинств в Америке (гомосексуалисты, например) и с увеличением государственного регулирования этих свобод и защиты прав различных групп и организаций, все чаще возникают конфликтные ситуации, которых раньше и быть не могло. Так, например, Хилари Клинтон подверглась критике ряда общественных наблюдателей за то, что во время инагурации мужа, ее можно было видеть с нательным крестом на шее. Один телекомментатор даже задал вопрос, подобает ли Первой Леди так открыто демонстрировать религиозный символ? В Колорадо учителю одной из публичных школ пришлось убрать со стола свою личную Библию, т.к. ее могли увидеть ученики, а также читать ее про себя, когда ученики были заняты выполнением самостоятельного задания: суд поддержал инструкцию, согласно которой учителю не позволяется создавать в классе религиозную атмосферу, что, по мнению судей, могло случиться, если бы ученики узнали, что их учитель - христианин. Таким образом, доведенная до логического конца демократия оборачивается своей противоположностью: ряд существовавших ранее свобод начинает исчезать.

 

Несмотря на широкое использование религиозной лексики, несмотря на то, что культурологи считают религию фундаментом, лежащим в основе любого культурного типа, в демократическом обществе не позволительно аппелировать к религиозным взглядам, использовать их как аргумент при отстаивании своей точки зрения, т.е. принимать религию всерьез, - если это входит в противоречие со свободой американского образа жизни. В итоге получается страшная драма. Психологически расколотый, нецельный человек (вспомним П.Сорокина: "по воскресеньям - Бог, в будние дни - фондовая биржа") уже не замечает своей нецельности. Так, Губернатор Нью-Йорка Марио Гийомо в 1990 году публично поддерживал аборты, хотя, по его признанию, как христианин лично выступал против них.

 

Не об этой ли "религиозности" говорится в Апокалипсисе св.Иоанна Богослова: "Знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден или горяч! Но как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих. Ибо ты говоришь: "я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды"; а не знаешь, что ты несчастен и жалок, и нищ, и слеп, и наг." (Откр.:1-1)