Кто есть «Бхакта» как она есть? Дорога к «храму»

Пляшущие человечки с бубнами и барабанами самоотверженно и в быстром темпе воспевали своего бога. Мы не успели опомниться, как уже оказались в кришнаитском центре на Беговой. Пригласившие нас бритоголовые друзья посулили нам дегустацию блюд ведической кухни  — пищи, как они выразились, божественно вкусной, здоровой, а главное бесплатной. В ходе дегустации нам было также предложено «вкусить» пищи духовной: прослушать лекцию по «Бхагават-гите как она есть» (священному писанию кришнаитов), пару ритуальных гимнов, посмотреть видеофильм и вообще, в перспективе, проникнуться сознанием Кришны. Голодные студентки сдались. Так мы очутились в храме «Московского общества сознания Кришны».

 

Вернее, сначала мы решили на всякий пожарный посетить WC  — а то вдруг потом не пустят! Умный человек сказал: «О нравственном уровне общества можно судить по состоянию общественных туалетов». Все-таки надо было послушать умного человека и дальше не ходить! Нет, занесла нелегкая! «Индикатор нравственного уровня нации» был исполнен в «лучших» вокзальных традициях и поддерживался в соответствующем состоянии. Над мутным зеркалом висело расписание пользования заведением:

 

Прабху: 3.45-21.00

Матаджи: 21.00-3.45

 

ХАРЕ КРИШНА!

 

Перед зеркалом две девушки в индийских сари делали себе прически.

 

— Настоящая матаджи должна носить пучок без пробора, пока не замужем,  — «причесывала» одна другую.  — Слушайся меня, делай, как я, и будешь у нас сегодня всепривлекающей, как Кришна.

 

Посмотрев на себя в зеркало, я поняла, что не хочу быть настоящей матаджи, так как пробор по последней моде у меня имелся, а выходить по этому поводу замуж я не собиралась! (К тому же, я еще не была готова перейти на новый график пользования туалетом).

 

В предхрамовой комнате, куда нас препроводили, пахло нестиранными носками и почему-то, как нам показалось, селедкой, хотя кришнаиты проповедуют вегетарианство. Только мы начали шутить по поводу фальшивого кролика из моркови и селедки из баклажана, как кто-то из посетителей нам поведал, что так пахнет какая-то «специальная» специя. Далее нам было предложено снять верхнюю одежду, обувь, пройти в храм и чувствовать себя как дома.

 

«Устроили здесь Индию»,  — проворчала женщина из завербованных на Арбате, но все-таки разделась. В углу гардеробной сидел молодой человек в индийской дхоти, с четками и, закатив глаза, шевелил губами. Временами его астральное тело возвращалось в тело физическое, и тогда он принимал одежду у посетителей и раздавал ценные указания. Все остальные преданные (так называют себя кришнаиты) были как на подбор: в национальных индийских одеждах, в шлепанцах на босу ногу, только вот удивляло, что говорили они по-русски и без акцента, были светлокожи и, поглядывая на нас, почему-то поминали священную реку Ганг. Позже мы узнали, что при встрече с людьми, ведущими нечестивый образ жизни, то есть теми, кто не предан Кришне, «преданный» должен совершить омовение в Ганге. Правда, в России священный Ганг заменяет «священный» душ, который кришнаиты должны принимать 3 раза в день.

 

В храме был полный аншлаг. Люди не сидели разве что на широком диване, где помещалась коричневая статуя Шрилы Прабхупады  — основателя Общества Сознания Кришны. Мы попытались протиснуться поближе к англоязычному проповеднику, вещающему с трона-дивана в массы, которые сплотились в едином религиозном порыве на линолеумном полу. Но не тут-то было. Какая-то женщина постучала меня по ноге:

 

– Девушки, матаджи сидят в конце зала,  — сказала она.

 

— Почему?  — возмутилась я.

 

— Мы второй сорт,  — спокойно ответила она и пригласила сесть рядом с ней.

 

А тем временем гуру, прибывший, видимо, из Штатов, сообщил через переводчика несколько хороших новостей: «Во-первых, наше движение прошло перерегистрацию в России; во-вторых, нас зарегистрировали раньше, чем православных». Известия были встречены одобрительным тыканьем и хлопками.

 

«Конечно,  — сказала наша знакомая, улыбнувшись,  — у них же (она имела в виду православных христиан) нет такого прасада, как у нас». И тут же пояснила: «Прасад  — это пища, посвященная Кришне, прошедшая ритуал посвящения. Перед тем, как употреблять что-либо в пищу, нужно сначала это предложить богу. Кришна никогда не будет «есть» мясо, рыбу, яйца, «пить» молоко коровы  — матери нашей. Он «питается» цветами и запахами. Посмотрите, какие прекрасные цветы у нашего гуру в венке!»

 

На шее у проповедника висела гирлянда из белых, желтых и красных роз, он выдернул одну и пустил в народ. «Подобные венки выдают новобрачным, приезжающим провести медовый месяц на южных островах»  — с тоской подумала я, бросив взгляд на неуютный осенний пейзаж за окном. Между тем, разговор зашел как раз о брачующихся: «... Секс допускается только в браке. Но жена и муж могут совокупляться только для зачатия детей. Следует компенсировать недостаток физического секса духовным. Духовный секс  — это любовь к Кришне...»  — пел проповедник. Голос, смешиваясь с курящимися благовониями, усыплял. Становилось тепло, сладко. На миг мне показалось, что я не чувствую ног. В следующую секунду конечности дали о себе знать скорбящим зудом. Я поменяла позу. Через какое-то время опять хорошо. Я нюхаю розу, которую послал гуру. Одуряющий запах. Где-то между сном и явью слышится: «... Мы должны достигнуть состояния, когда не нужно ни есть, ни пить, ни спать, ни совокупляться, не обороняться. Надо постепенно уменьшать рацион. Меньше зерновых, мучного, вообще еды. Можно питаться только цветами, запахами, воздухом, как это делал Кришна. Сейчас так питаются многие люди. Я таких знаю. Если так питаться, так вести себя, можно достигнуть высшего состояния  — бхакты, правда, через три дня умрешь...» Последнее маленькое добавление вывело меня из состояния сонного транса. Стало мутить от благовоний. Я оглянулась. Такое впечатление, что глаз у сидящих рядом не осталось. В глазницах зияли черные дыры. На лицах блуждала идиотская улыбка. Все сидели в позе статуи Шрилы Прабхупады. Все свободное пространство занимают статуи, статуи, статуи... В воздухе слышно легкое жужжание. Бесчисленные рты повторяют слова мантры. Рядом кто-то пошевелился. Это была моя подруга, ей тоже стало не по себе. «Идем отсюда»,  — шепнула она. «Подождите, матаджи! Сейчас будет пра-сад»,  — вдруг проснулась наша соседка.

 

Почем прасад для народа? Бесплатно? «Бесплатный сыр бывает только в мышеловке»,  — вспомнила я.