«Да будет все едино»

...У него не было своего постоянного прихода, он просто шел туда, где в нем более всего нуждались: в близлежащие города, в лагеря беженцев, в самые дальние селения. Иногда действительно шел — пешком, по 15-20 километров (а ему было больше восьмидесяти лет), с рюкзаком на плечах, где было все, необходимое для богослужений. Большая община или всего несколько человек — это для него не имело значения, как не имело значения и то, какой национальности и какого вероисповедания были те люди, к которым он шел. Он приходил и открывал Евангелие на своем любимом месте: «Да будет все едино; как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в нас едино, — да уверует мир, что Ты послал Меня» (Ин., 17: 21). А после дневных трудов, оставшись в келии, архимандрит Никон дописывал свои «Воспоминания». В 1948 году, когда он начал их писать, ему уже было 85 лет. И то, о чем он тогда писал, казалось таким далеким: царская Россия, государственная служба, семья, дети... И его имя, тоже далекое: Николай Александрович Ордовский-Танаевский...

 

«Воспоминания» не будут интересны тем, кто ищет в книгах стремительного взлета сюжета, захватывающих подробностей. Нет здесь и масштабности исторического повествования. Эта книга — безыскусный рассказ о жизни одного человека, главным для которого всегда были Долг, Труд и Вера.

 

Н. А. Ордовский-Танаевский был родом из небогатой дворянской семьи, глубоко религиозной. Его бабушка по материнской линии, оказавшая на внука большое духовное влияние, была немкой, лютеранкой, поэтому с самых юных лет Николай Александрович проповедовал веротерпимость. Потом, уже в сознательном возрасте, он пришел к проповеди «единства, объединения и воссоединения всех христианских Церквей». На этот путь его благословили святой праведный Иоанн Кронштадтский и будущий Святейший Патриарх Тихон. С юности Николай мечтал о священстве, но судьба распорядилась иначе. Чтобы поддержать родных, он поступил на военную службу, потом перешел на государственную. Ордовский-Танаевский никогда не жил в столицах: Ревель, Тобольск, Астрахань, Пермь, снова Тобольск... Был удачлив в карьере (в 1915 году стал Тобольским губернатором, что соответствовало чину генерала), но несчастлив в личной жизни. Обо всем Николай Александрович рассказывает сдержанно, точно, стараясь не упустить даже малейших деталей. И постепенно легкая скука сменяется удивлением, а потом и чувством, близким к восхищению: как же сильны были вера и убеждения этого человека, что за всю нелегкую жизнь он сумел их сохранить и ни разу не усомнился в выбранном пути. Ничто — ни неприятности по службе, ни смерти близких, ни даже революции и сопряженные с ними тюрьмы и лишения не могли поколебать его. И всегда его первая мысль была не о себе, а о других, а другими были все: семья, подчиненные, соотечественники.

 

Из «Воспоминаний» можно узнать много нового о жизни провинции в дореволюционной России: это вовсе не царство мрака, мещанства и глупости, как привыкли ее представлять, но вполне цивилизованные города, разнообразное и интересное общество, постоянная, действительно нужная работа. Любопытны также эпизоды, в которых автор рассказывает о взаимоотношениях с Распутиным, о своем участии в канонизации Святителя Иоанна Тобольского.

 

Архимандрит Никон писал свои «Воспоминания» с 1948 по 1950 годы. В 1949 году ему поставили страшный диагноз — гангрена. Но и прикованный к постели, он продолжал работу. Потом случилось чудо — болезнь отступила. Ему было уже 87 лет. Он давно пережил смерть жены, ничего не знал о судьбе двух своих сыновей, оставшихся в советской России (оба они к тому времени были мертвы). У него не оставалось надежды еще когда-нибудь побывать на Родине. Рядом были только сын Николай и внук Вадим (по просьбе которого и была написана эта книга), но и с ними не получалось видеться часто. Но он все равно шел по раз и навсегда выбранному пути, пути Долга, Труда и Веры.

 

В 1950 году Николай Александрович Ордоевский-Танаевский, он же архимандрит Никон и иеросхимонах Николим, умер. Остались многочисленные потомки рода Ордоевских-Танаевских, разбросанные по всему свету, от Каракаса до Челябинска. Осталась книга «Воспоминаний», незаконченная, но от этого не менее цельная. Остался завет Николая Александровича, завет не только его детям и внукам, но и всем нам — его любимая Евангельская цитата: «Да будет все едино...»