Военный бюджет США превосходит наш в 439 раз

 

— Абсолютно все. Военно-промышленный комплекс развален, остались жалкие островки, на которых пытаются выжить те, кого по возрасту не берут в торговые, охранные, банковские структуры, да вчерашние школьницы. В нашем институте была супружеская пара, способные ребята. Жили на 800 рублей, но и они ушли и теперь будут получать по 200 долларов в месяц для начала. Мне приходится сегодня бывать во многих отраслевых институтах ВПК, идешь по коридору — и везде встречаешь две категории: дети и старики. И это наша наука. Что будет через пять-десять лет с обороноспособностью страны?

 

 

— В лучшем случае, нам разрешают собирать компьютеры из отдельных блоков. В Тайване — «желтая сборка», у нас — «красная сборка». Собрали десять штук, нагрели в жировом шкафу, заморозили, из десяти один работает — можно ставить на военную технику.

Более того, компьютеры, которые мы покупаем или собираем — это, в основном офисные персоналии. Американцы в военной технике используют компьютеры в десятки, сотни раз более производительные, с большим объемом памяти. Но и в этих офисных «Пентиумах» мы имеем доступ только к настройкам. Таков отрыв в технологии программирования. И, разумеется, производитель этого «черного ящика» может сделать любую программную закладку, которая будет возбуждаться по дате или сигналам, скажем, из Интернета. Мы — группа риска. Потому что мы сидим на игле импорта. Не исключено, что мы уже никогда не будем делать компьютеры сами. Нам могут продать оборудование, станки, но готовое оборудование — всегда вчерашний день. Новейшие западные технологии для нас — под семью печатями. 

 

 

— Конечно. У нас по-прежнему лучшие истребители, по баллистике, во всяком случае. Да и поглощающие материалы на порядок превосходят покрытия самолета-невидимки «Стелле». Вспрыск горючего на поворотном двигателе орбитального модуля можем сделать, как комар не писает, без проблем. Наши ракетные двигатели, безусловно, лучшие. Даже у американской ракеты-носителя «Атлас-3» — первая ступень оснащена нашим «РД-180». Например есть у нас крылатая ракета Х-35, при волнении моря в пять баллов она летит на уровне трех метров над водой, а перед входом в зону атаки цели делает «змейку», сбить ее можно только случайно. Достаточно, конечно, и трезвых голов и золотых рук, я уж не говорю об уровне академической науки. Даже Япония, а уж Китай и Корея подавно, до сих пор не имеют фундаментальной науки. Они развивают лишь отдельные направления прикладного характера, способные в короткое время дать экономический эффект. Алмазные головки для видеомагнитофонов, которые рекламирует «Самсунг», и те произведены по российской лицензии. Наши химики разработали технологию получения чистейшего диоксида кремния из сельскохозяйственных отходов. Базовое сырье для производства микросхем — из рисовой шелухи!

Но, с другой стороны, вот вам история. В центре подготовки космонавтов есть гигантская центрифуга «Орбита». Для ее изготовления потребовался подшипник, который во всем Советском Союзе способен был выточить только один токарь. И вот на носу программа подготовки космонавтов к длительным полетам, а токарь ушел в запой. Центрифуга ждала два месяца, пока он выйдет из запоя. И это не единичный случай. В отечественных компьютерах «Эльбрус» в качестве магнитного носителя использовался большой барабан — как у стиральной машины. А на заводе сельхозтехники, где все это производилось, был такой дядя Вася. Он наносил магнитный слой. Счет шел на микроны — чтобы никакого биения. Так вот, когда дядя Вася уходил в запой, все останавливалось.

Нет, конечно, я утрирую с зеленым змием. Мы и клювом хорошо щелкать умеем. После Второй мировой войны в качестве контрибуции мы везли из Германии станки, американцы — документацию. Мы вывезли ракеты «Фау-2», американцы — фон Брауна, мы — железки, они — технологии и мозги. Нам — вершки, им — корешки.

Причин, если говорить серьезно, много. Прежде всего, конечно, бардак всеобщий в царстве-государстве, политика правительства, выраженная в странной формуле «деньги для ВПК есть, но их нет», и слабое лоббирование наших интересов на международном рынке. Чего только стоит «уступчивость» министерства иностранных дел, когда по одному окрику из Вашингтона срывается подписанный и согласованный контракт на поставку криогенных двигателей в Индию. Война против наших технологий не прекратится никогда. Ну, и конечно, — «хозяева» оборонных предприятий. Живется им сейчас, не смотря на все беды, не в пример лучше, чем раньше. А всякая ответственность за стратегически важные предприятия с них снята.

 

 

В прошлом году Россия выделила на космос 130 миллионов долларов. Индия — 260 миллионов. Китай — 650 миллионов. США — 13 миллиардов долларов, что в СТО РАЗ превышает космический бюджет России.

Три четверти из 131 российских спутников выработали свой гарантийный ресурс, а половина выработала свой технический ресурс.

К счастью, средства на продолжение эксплуатации станции «Мир» все таки нашлись, гордость российской космонавтики все-таки не утопили в Тихом океане, даже напротив, в первой декаде февраля была проведена коррекция орбиты.

И Россия по-прежнему остается единственной страной, которая может позволить себе длительные эксперименты в условиях полной невесомости. Только на «Мире» за 14 лет было проведено 19 000 экспериментов.

Что нам это дает? Невесомость — своего рода волшебная палочка. То, что на земле требует десятилетий, огромных затрат или вовсе невозможно, в условиях невесомости оказывается дешево и легко. Невесомость еще большая загадка, чем лазерный луч.

Самое эффективное лекарственное средство от инфаркта «Урокинеза» в аптеках мира стоит 2000 долларов. В невесомости производство «Урокинезы» обходится в копейки. Выращенная в космосе биомасса, из которой получают новейшие антибиотики, на Земле потребовала бы долгих лет селекции. На «Мире» получены чистейшие полупроводники, о которых Штаты и Япония могут только грезить. И для них мы с одной стороны — вроде бы как люмпены, «Верхняя Вольта с ракетами», а с другой — вроде как пришельцы из космоса. Этого нам не простят никогда.

Для продолжения работы экипажей на борту станции «Мир» необходимы 120 миллионов долларов в год. То есть по нынешним ценам это меньше, чем одна бутылка водки на душу населения России.

«Нельзя насиловать организм, мужики, — советуют американцы. — Топите свой «Мир», а мы вас приютим в нашем общем космическом доме». Правда, космический дом — это Международная космическая станция, где первую скрипку играет США. В настоящее время она состоит из двух модулей: «Юнити» («Единство») и «Заря». Управляет связкой наш ЦУП. Потом, когда американский сегмент обретет способность к самостоятельной жизнедеятельности, управление перейдет в Хьюстон. Что и понятно: деньги к деньгам.

 

 

Выбор каждая страна делает самостоятельно. Пытается, во всяком случае. «Модному и раскрученному» Энштейну в свое время потребовалось все его влияние на то, чтоб убедить Рузвельта в необходимости Манхэттенского проекта (создание атомной бомбы).

А сегодня развитые страны — это те страны, которые учли опыт Рузвельта — поняли, что наука не выживает сама по себе. Только на подготовку научных кадров эти страны тратят миллиарды долларов в год.

Сделал в свое время выводы и Советский Союз. В начале 1946 года зарплата всем ученым и преподавателям вузов СССР была увеличена в пять-шесть раз. А сегодня соотношение таково — мы тратим на «обронку» 1 млрд. долларов в год, американцы 439 миллиардов.

 

P.S. Люди, конечно, пытаются найти выход из тупика. На Сергиево-Посадском заводе-институте «Звездочка», главном федеральном центре высоких технологий в пиротехнике, освоили выпуск водки. По мнению населения, «Черноголовка» космического розлива получше будет — чувствуется рука докторов наук. КПО «Стрела» выпустила «на орбиту» собственную колбасу, неплохо обстоят дела у РКК «Энергия» — ведущего предприятия в разработке проекта русского «Шаттла». Там выпускают кухонные комбайны. Этот ход конем позволил «Энергии» сохранить много рабочих мест. Однако по мнению ученых, на этих микропроцессорных помощниках домашних хозяек рядом с японского лейблом не хватает нашего русского: «ВПК РСФСР предупреждает: клепать на предприятиях такого научно-технического потенциала кухонные комбайны небезопасно и просто глупо».