Перед вами рассказ человека, знающего о войне не понаслышке. Возможно, многие не согласятся с позицией автора, но мы и не претендуем на то, чтобы давать только строго выверенное и бесспорное мнение. Напротив, мы призываем к дискуссии.
А дальше, среди напоминающих выстроившийся батальон одинаковых бетонных памятников сербским солдатам, погибшим летом 1991 г. у стен Дубровника, — несколько безымянных могил.
Семь тысяч наших отважных соотечественников сражались в 1876-77 годах в рядах сербов и черногорцев, и славные имена многих из них до сих пор остались в благодарной памяти сербского народа. Около половины всех русских добровольцев составляли профессиональные военные — офицеры и унтер-офицеры, в которых молодая Сербская армия испытывала особенно острую необходимость. Они были распределены в штабы и в штат сербских частей.
Простые же русские волонтеры, люди разного сословия и имущественного положения, но объединенные общей готовностью пожертвовать жизнью ради свободы братьев-сербов, были сведены в отдельную часть. Вместе с двумя тысячами болгарских добровольцев они составили отдельную русско-болгарскую пехотную бригаду, насчитывающую около 5,2 тыс. человек. Сражаясь с замечательной отвагой и железной стойкостью в боях под Нишем и в долине реки Морава, эта бригада заслужила репутацию одной из лучших частей Сербской армии и показала себя достойной этой славы. В несчастном для сербов сражении 26-го октября 1876 года при Дьюнише русские и болгарские воины, прикрывая отход разбитых сербских войск, в одиночку удерживали наступление всей турецкой армии и почти все полегли под штыками озверевших аскеров.
В те дни наши соотечественники были в первых рядах борцов за свободу Сербии. Русские офицеры водили в бой сербские роты, батальоны, полки. Русские солдаты геройски умирали на кровавых полях под Дьюнишем. Благородной славой покрыли себя русские врачи и сестры милосердия, спасшие жизнь не одной тысяче раненых сербов. Даже во главе всей Сербской армии стоял в те дни русский генерал, герой туркестанской кампании М. Г. Черняев, удостоенный сербским королем Миланом Обреновичем высшего знака воинского отличия — ордена «Таково». Четыре тысячи сынов России в 1876 году отдали свои жизни за балканских братьев-славян.
«И вышел другой конь, рыжий; и сидящему на нем даю взять мир с земли, и чтобы убивали друг друга; и дои ему большой меч» — (Откр. св. Иоанна Богослова, 6,4)
«Когда же услышите о войнах и смятениях, не ужасайтесь, ибо этому надлежит быть прежде; но не тотчас конец» (Ев. от Луки, 21,9)
И решающую роль в спасении Сербии суждено было сыграть тогда опять же России. Когда сербские войска были разгромлены и взятие Белграда уже представлялось турецким пашам делом ближайших дней, именно грозный ультиматум Российской империи от 31 октября 1876 года заставил Оттоманскую Порту в 48-часовой срок прекратить боевые действия.
А потом грянула Российско-турецкая война, и благодарные сербы отплатили России помощью за помощь, прикрыв своей 82-тысячной армией левый фланг наступающих на Балканах русских войск.
Сербы продолжают искренне отдавать России долг благодарности и уважения и по сей день, когда многие русские постыдно забыли, к чему их обязывает текущая в их жилах славянская кровь, а наше правительство заняло, мягко говоря, не особенно дружелюбную к сербам позицию.
«Нас и руса — триста миллионов», — поют, шагая по горным тропам Боснии, сербские ополченцы. Они верят, что русские братья душою с ними, и не могут понять, чего же медлит Россия, почему не встанет, как прежде, плечом к плечу с ними в их справедливой борьбе за наше общее, славянское дело.
Сколько раз, сидя с сербскими бойцами за чаркой ракии, мне приходилось выслушивать их горькие и изумленные вопросы: «Где же матка-Руссия? Почему молчат ваши?» Что я мог ответить им, кроме навязшего в зубах у любого русского, попавшего в Сербию: «А я-то здесь при чем?..»
Сегодня в Республике Сербской Босна и в Сербской Крайне в Хорватии довольно сложно встретить русского парня в сербском камуфляже. Большинство русских добровольцев на позициях и в тылу просто предпочитают «не засвечиваться»: неизвестно, что ждет их дома, если «кто не надо» узнает, где и как проводят они свои отпуска или пропадают месяцами. Как правило, они очень подозрительны к своим соотечественникам и друг другу, очень замкнуты и крайне неохотно допускают новичков и тем более посторонних в свои тесно спаянные боевые артели. Сербы узнают их по мрачной флегме в часы досуга, а враги — по безумной отваге в бою. Вернувшись в Россию, они мало рассказывают о себе и еще меньше — о других.
Впрочем, иной молодец, отвоевав пару недель в Боснии, дома охотно принимается живописать в кругу старых и новых друзей свои былые подвиги, ловко мешая быль и небыль... Но этот, как правило, служил в какой-нибудь сербской части, куда завербовался, когда захотелось экзотики, и откуда ушел, когда надоело, сдав автомат и «бойницкую книжку». Он, как правило, даже не видел других русских добровольцев, да и они просто не приняли бы его в свой круг с таким отношением к войне. Русские старожилы, сражающиеся на стороне сербов по нескольку месяцев, больше привыкли смотреть на войну как на опасную и грязную работу, без которой они, тем не менее, не представляют своей жизни и которую стараются сделать как можно лучше. Они привыкли к этой мысли еще в Афганистане, в Приднестровье, где большинство из них начинало свой долгий боевой путь. Если спросить у них, что заставило их встать в ряды сербов на этой далекой войне, они вряд ли ответят иначе, чем: «Так нужно для России». Русский солдат всегда был немногословен.
Первые русские, желавшие сражаться за Сербию, начали прибывать в охваченную смутой и огнем гражданской войны Югославию еще летом 1991 года, когда сербское меньшинство в Хорватии взялось за оружие, чтобы защитить свое право оставаться самим собой. Русские бойцы дрались вместе с сербами на Далматском побережье, за Вуковар, Осиек... Тогда же завязывались первые знакомства, афганцев тянуло к афганцам, казаков — к юшкам, всех остальных — к первым или вторым. Незаметно воз шкала идея создания русскими добровольцами своего отдельного отряда пол сербскими знаменами.
И такой отряд был создан в составе вооруженных сил республики Сербская Крайна в Хорватии, объединив около тридцати человек, в основном бывших десантников и ветеранов афганской войны. Сражаясь на Юго-Востоке Хорватии, Первый Русский добровольческий отряд (1-ый РДО) просуществовал до зимы 1992-1993 годов, пока не распался под ударами столь обычной и пагубной для нас, русских, внутренней междуусобицы.
Чуть позже, летом 1992 года, в Сербской Крайне появился еще один отряд русских волонтеров — подразделение из сорока человек с громким именем «Царские львы», где около половины составляли казаки с Дона, Днестра и Кубани, часть из которых прибыло в Сербию прямо из окопов Приднестровья. В отличие от своих друзей-соперников из 1-го РДО, наводивших на хорватских гвардейцев панику своими дерзкими внезапными налетами, боевые успехи «Царских львов» поначалу были поскромнее, а несколько бойцов по нелепой случайности сразу же попало в хорватские плен. Однако именно на долю этого отряда выпало самое славное и самое трагичное дело русских добровольцев в Сербии, ставшее с тех недавних пор легендой на устах сербских бойцов. Во время зимнего контрнаступления хорватской национальной гвардии в 1992 году, в районе Задра четырнадцать казаков попало в окружение целой хорватской роты, командир которой, узнав, что имеет дело с русскими, решил захватить их живыми. Однако после двухчасового боя, в ходе которого казаки не раз буквально вырывали друг друга из рук гвардейцев, хорватам достались только восемь мертвых русских бойцов и шесть тяжело раненых, в обмен на которых сербы несколько дней спустя не поскупились отдать тридцать пленных хорватов и два полевых орудия.
С прекращением активных боевых действий в Хорватии к августу 1993 года отряд «Царские львы», потерявший в боях убитыми, ранеными и пленными более половины своего первоначального состава, но пополненный за счет новых добровольцев, был расформирован. Большая часть его бойцов вернулась в Россию, но около десяти человек направилось в Боснию, где с новой силой разгорался пожар войны.
В отличие от Хорватии, где противоборствующие стороны вели традиционную маневренную или позиционную войну за ключевые пункты на равнинной местности, война в Боснии носила совершенно иной характер. Там на долю наших добровольцев выпала борьба с бесшумно передвигающимся и внезапно возникающим противником в труднопроходимых горных районах, штурм сильно укрепленных опорных пунктов босняков-мусульман, изматывающая постовая и дозорная служба. И не погрешив против истины, придется сказать, что Второй Русский добровольческий отряд, созданный в составе милиционных частей ополчения Республики Сербской Босна в феврале 1993 г., оказался абсолютно неподготовленным к этим условиям боевых действий. Принимая участие в весеннем наступлении сербских войск северо-западнее города Тузла, 2-й РДО был фактически перемолот в ожесточенных боях. За неполную неделю постоянных атак, штурмов и отражения отчаянных попыток босняков контрнаступать, погибло двенадцать русских добровольцев, а среди уцелевших не было ни одного, кто бы не был хотя бы легко ранен или контужен.
В то время, когда 3-й РДО участвовал в осаде Сараево, в Республике Сербской был сформирован еще один отряд, в состав которого вошли и наши соотечественники. Сражаясь под командованием сербского капитана И. Добрановича, это подразделение вело бои в районе массива Жен-планина, участвовало в поддержке операций ООН в Западной Боснии. В конце августа 1993 года, потеряв в непрерывных боях около половины личного состава, Зворниковская сотня была расформирована, и пятеро уцелевших русских бойцов вернулось в Россию.
Сейчас в Сербии осталось только двадцать пять русских добровольцев из состава 3-о РДО, а также несколько разрозненных мелких групп да волонтеры-одиночки, периодически наезжающие в Боснию и сражающиеся в составе различных сербских частей. Среди них есть бывшие офицеры и казаки, баркащовцы и легионеры, ветераны и новички, убежденные серьезные бойцы и отважные авантюристы.
Разумеется, было бы слишком самонадеянно утверждать, что эти несколько десятков стволов играют столь же важную роль в справедливой борьбе сербов, что и тысячи их легендарных предшественников в прошлом веке. Однако ясно одно: этих самоотверженных людей мало беспокоит то, что они немного могут дать своим братьям. Искупая душевную черствость и молчаливую измену славянскому делу власть предержащих в России, они отдают ему все, что имеют — свою жизнь.
Вставить в блог
Русские штыки под сербскими знаменами (1876-199...)1 сентября 1995
|
Поддержите нас!
