В глухой деревне Дубинка Новосибирской области живёт настоящий англичанин — Майкл Уэр. Сюда он приехал 20 лет назад и с тех пор трудится наравне с русскими крестьянами в затухающей деревеньке. Хозяйство у него не в пример местным забулдыгам — 40 овец, восемь коров, свиньи и куры. Майкл женился, завёл ораву детишек и доволен жизнью.
В глухой деревушке Дубинке, расположенной в Искитимском районе Новосибирской области, в 200 км от Новосибирска, сейчас осталось всего 14 человек. Треть из них носят английскую фамилию Уэр. Это сам Майкл Уэр, уроженец графства Сомерсет, его жена Татьяна и четверо их детей, сообщает SmartNews. Однако английскую речь здесь не услышишь — родной язык помнит только отец семейства, его дети знают всего несколько английских слов из школьной программы.
Начать новую, сибирскую жизнь англичанина заставил развод. Много лет назад молодой парень из Сомерсета встретил работницу местной прачечной Тину. Они полюбили друг друга, поженились, вместе начали вести хозяйство. Майкл пошёл по пути родителей, потомственных фермеров. Постепенно встал на ноги, из батрака, помогавшего более состоятельным соседям, сумел стать зажиточным хозяином. «Сорок гектаров пшеницы, своя уборочная техника, много-много коров, овец…» — вспоминает Майкл. А через 12 лет английская версия его жизни неожиданно закончилась. Жена решила развестись и отсудила почти всё имущество. Забрала и дом, и землю. И тогда, собрав последние деньги — две тысячи фунтов — Майкл решил уехать как можно дальше — или в Африку, или вообще в Сибирь.
«Мне удалось побывать в Новосибирской области с делегацией английских фермеров. Я узнал, что здесь много плодородной земли, которая стоит копейки, хватит денег на трактор. Я принял решение — буду жить здесь. Дал объявление в газету, что готов купить участок земли. Мне предложили поселиться в деревне Дубинке. Вот так тут и живу», — рассказывает Майкл Уэр.
Однако и в России стать самостоятельным фермером Майклу удалось не сразу. Сперва нанялся подсобным рабочим на строительство телятника, удивляя всех своей пунктуальностью. Приходил за час до начала работы, чтобы приготовить строителям раствор, не отвлекался на перекуры, работал даже в обед. Потом, пока ещё в деревне был колхоз, работал в нём трактористом. Председатель колхоза говорил, что если бы у него было шестеро таких работников, то он заасфальтировал бы все дороги. Майкл вместе с односельчанами пережил реформы, безденежье, перебои в зарплате.
Через год после переезда англичанин познакомился с единственной в Дубинке незамужней девушкой Татьяной. «Когда я увидел Таню, я подумал, что она ещё ребенок, что ей лет 13. Оказалось, 19. Стали общаться с помощью словаря — я плохо говорил по-русски, а она не знала английского. Через три месяца сделал предложение — нарисовал на листке бумаги себя, Таню, много детей и обвел их в кружок. Она согласилась», — рассказывает Майкл.
После свадьбы он оформил вид на жительство и избавился от необходимости регулярно продлевать визу. Вместе с женой они начали вести самостоятельное хозяйство, постепенно его расширяя. Купили дом, завели свиней, коров, коз, овец, кур. Скоро появились и дети, все с русскими именами: Александр, Вероника, Полина.
В Англии у Майкла Уэр осталось трое «английских» детей. Однако увидеться с ними он не может: бывшая жена против. Остаётся писать им открытки к Рождеству, на которые никогда не приходит ответ, и отмечать их дни рождения с новой семьёй.
Сейчас семья Уэр живет в бывшей сельской конторе, в которой отапливается только второй этаж. Они арендуют 10 гектаров земли. Сажают картошку, держат скот: коров, быков, свиней, лошадей, овец, кур. Чтобы всех их накормить, встают в шесть утра. Молоко и творог собственного производства отвозят в райцентр на продажу. Собирают и продают лесные грибы, ягоды. Сами прядут шерсть.
Татьяна Уэр устроилась работать почтальоном. Работать, чтобы выжить и прокормить детей, приходится с утра до ночи, но Майкл не жалуется: говорит, что в Англии работал бы точно так же.
Дети, которых отец обожает и балует, ходят в школу в соседней деревне, до которой четыре километра. Иногда, в непогоду, отец отвозит их на допотопном тракторе Т-40. Но он часто ломается: тогда Майкл заводит любимую пластинку о том, что российская техника стоит дороже импортной, неудобна в эксплуатации и ненадежна. Это, наверное, единственное, что категорически не устраивает его в России. К людям у него претензий нет. Хотя пожаловаться есть на что: его не раз обворовывали соседи-тунеядцы. Однако ругать страну, ставшую для него второй родиной, Майкл Уэр считает неприличным. «В России со всеми нужно договариваться. Нельзя вешать ярлыки, что этот пьёт, этот ворует. Договориться всегда можно и нужно», — говорит англичанин.
За 20 лет, которые он прожил в Дубинке, в деревне многое изменилось. Что-то к лучшему — например, перестали гнать самогон в каждом дворе, теперь здесь никто не пьёт. Но перемен к худшему больше. Развалился колхоз, почти вымерла деревня (20 лет назад в ней было 40 дворов), дороги из категории ужасных перешли в категорию почти не существующих. Однако семья фермеров Уэр не унывает и с надеждой смотрит в будущее, копит деньги на образование детей.
«Папа у нас очень заботливый и хозяйственный. Сам печёт торты и печенье. Часто готовит пудинг, омлет, очень вкусно получается. Даже мороженое умеет делать. Не любит только солёные огурцы и пельмени. Говорит, что его ими перекормили, когда он только переехал в Сибирь», — рассказывает дочь Майкла Вероника.
Сейчас хуторянина Майкла от русского мужика отличают разве что открытый взгляд и привычка улыбаться и смеяться по поводу и без.
Своих русских детей Майкл иногда возит в Англию: бабушка с дедушкой очень скучают по внукам из Сибири. Уэр специально сохранил британское гражданство, чтобы иметь возможность иногда бывать на родине.
«Русские дети никуда уезжать не собираются. Старший, Сашка, так и говорит: стану фермером, как отец, буду жить в Дубинка. Конечно, тут не Британия, нет ни оборудования, ни хорошей техники. Но коровы на ощупь такие же, и язык один и тот же понимать. Как и люди, они тоже все разные, хоть в Англии, хоть в Сибири. Главное, чтобы простор для души был. Где хорошо — там и дом», — говорит Майкл Уэр.
Начать новую, сибирскую жизнь англичанина заставил развод. Много лет назад молодой парень из Сомерсета встретил работницу местной прачечной Тину. Они полюбили друг друга, поженились, вместе начали вести хозяйство. Майкл пошёл по пути родителей, потомственных фермеров. Постепенно встал на ноги, из батрака, помогавшего более состоятельным соседям, сумел стать зажиточным хозяином. «Сорок гектаров пшеницы, своя уборочная техника, много-много коров, овец…» — вспоминает Майкл. А через 12 лет английская версия его жизни неожиданно закончилась. Жена решила развестись и отсудила почти всё имущество. Забрала и дом, и землю. И тогда, собрав последние деньги — две тысячи фунтов — Майкл решил уехать как можно дальше — или в Африку, или вообще в Сибирь.
«Мне удалось побывать в Новосибирской области с делегацией английских фермеров. Я узнал, что здесь много плодородной земли, которая стоит копейки, хватит денег на трактор. Я принял решение — буду жить здесь. Дал объявление в газету, что готов купить участок земли. Мне предложили поселиться в деревне Дубинке. Вот так тут и живу», — рассказывает Майкл Уэр.
Однако и в России стать самостоятельным фермером Майклу удалось не сразу. Сперва нанялся подсобным рабочим на строительство телятника, удивляя всех своей пунктуальностью. Приходил за час до начала работы, чтобы приготовить строителям раствор, не отвлекался на перекуры, работал даже в обед. Потом, пока ещё в деревне был колхоз, работал в нём трактористом. Председатель колхоза говорил, что если бы у него было шестеро таких работников, то он заасфальтировал бы все дороги. Майкл вместе с односельчанами пережил реформы, безденежье, перебои в зарплате.
Через год после переезда англичанин познакомился с единственной в Дубинке незамужней девушкой Татьяной. «Когда я увидел Таню, я подумал, что она ещё ребенок, что ей лет 13. Оказалось, 19. Стали общаться с помощью словаря — я плохо говорил по-русски, а она не знала английского. Через три месяца сделал предложение — нарисовал на листке бумаги себя, Таню, много детей и обвел их в кружок. Она согласилась», — рассказывает Майкл.
После свадьбы он оформил вид на жительство и избавился от необходимости регулярно продлевать визу. Вместе с женой они начали вести самостоятельное хозяйство, постепенно его расширяя. Купили дом, завели свиней, коров, коз, овец, кур. Скоро появились и дети, все с русскими именами: Александр, Вероника, Полина.
В Англии у Майкла Уэр осталось трое «английских» детей. Однако увидеться с ними он не может: бывшая жена против. Остаётся писать им открытки к Рождеству, на которые никогда не приходит ответ, и отмечать их дни рождения с новой семьёй.
Сейчас семья Уэр живет в бывшей сельской конторе, в которой отапливается только второй этаж. Они арендуют 10 гектаров земли. Сажают картошку, держат скот: коров, быков, свиней, лошадей, овец, кур. Чтобы всех их накормить, встают в шесть утра. Молоко и творог собственного производства отвозят в райцентр на продажу. Собирают и продают лесные грибы, ягоды. Сами прядут шерсть.
Татьяна Уэр устроилась работать почтальоном. Работать, чтобы выжить и прокормить детей, приходится с утра до ночи, но Майкл не жалуется: говорит, что в Англии работал бы точно так же.
Дети, которых отец обожает и балует, ходят в школу в соседней деревне, до которой четыре километра. Иногда, в непогоду, отец отвозит их на допотопном тракторе Т-40. Но он часто ломается: тогда Майкл заводит любимую пластинку о том, что российская техника стоит дороже импортной, неудобна в эксплуатации и ненадежна. Это, наверное, единственное, что категорически не устраивает его в России. К людям у него претензий нет. Хотя пожаловаться есть на что: его не раз обворовывали соседи-тунеядцы. Однако ругать страну, ставшую для него второй родиной, Майкл Уэр считает неприличным. «В России со всеми нужно договариваться. Нельзя вешать ярлыки, что этот пьёт, этот ворует. Договориться всегда можно и нужно», — говорит англичанин.
За 20 лет, которые он прожил в Дубинке, в деревне многое изменилось. Что-то к лучшему — например, перестали гнать самогон в каждом дворе, теперь здесь никто не пьёт. Но перемен к худшему больше. Развалился колхоз, почти вымерла деревня (20 лет назад в ней было 40 дворов), дороги из категории ужасных перешли в категорию почти не существующих. Однако семья фермеров Уэр не унывает и с надеждой смотрит в будущее, копит деньги на образование детей.
«Папа у нас очень заботливый и хозяйственный. Сам печёт торты и печенье. Часто готовит пудинг, омлет, очень вкусно получается. Даже мороженое умеет делать. Не любит только солёные огурцы и пельмени. Говорит, что его ими перекормили, когда он только переехал в Сибирь», — рассказывает дочь Майкла Вероника.
Сейчас хуторянина Майкла от русского мужика отличают разве что открытый взгляд и привычка улыбаться и смеяться по поводу и без.
Своих русских детей Майкл иногда возит в Англию: бабушка с дедушкой очень скучают по внукам из Сибири. Уэр специально сохранил британское гражданство, чтобы иметь возможность иногда бывать на родине.
«Русские дети никуда уезжать не собираются. Старший, Сашка, так и говорит: стану фермером, как отец, буду жить в Дубинка. Конечно, тут не Британия, нет ни оборудования, ни хорошей техники. Но коровы на ощупь такие же, и язык один и тот же понимать. Как и люди, они тоже все разные, хоть в Англии, хоть в Сибири. Главное, чтобы простор для души был. Где хорошо — там и дом», — говорит Майкл Уэр.
Вставить в блог
Поддержи «Татьянин день»
Друзья, мы работаем и развиваемся благодаря средствам, которые жертвуете вы.
Поддержите нас!
Поддержите нас!
Пожертвования осуществляются через платёжный сервис CloudPayments.
