Религию - в школы! О заявлении президента Медведева

     А. З.: По-моему, разница есть и она принципиальная: глава государства заявил впервые, что поддерживает эксперимент по введению вариативных курсов в школах. Подобных заявлений на таком высоком уровне я не помню. Конечно, осуществление этого проекта - очень непростая задача, так как в полноте этих курсов еще не существует, и сам эксперимент собираются проводить только в 18 регионах РФ. Однако я думаю, что столь значительное заявление не может остаться без последствий.  

     Т. Д.: Дмитрий Медведев выступил также с заявлением о введении института военных капелланов. Насколько реальным кажется вам воплощение этого проекта? 

     А. З.: Действительно, на совещании президент говорил о создании института военных капелланов, отмечая при этом, что священнослужители в армии и на флоте должны оставаться гражданскими лицами. Однако все это требует, безусловно, введения законодательной базы, и пока речь идет лишь об идеях и проектах. На сегодняшний день законов, на основании которых эти планы должны осуществляться, нет. Много говорится о том, что необходимо проводить серьезную юридическую экспертизу и проявлять всяческую деликатность, и очевидно, что проекты не реализуется прямо завтра. Я с трудом, к примеру, могу представить, откуда завтра может появиться такое количество православных священников для всех дивизий российский армии, не говоря уже об имамах, раввинах и т.д.  

     Т. Д.: Андрей Андреевич, а можно ли, по вашему мнению, сказать, что эти заявления главы правительства - своеобразный прорыв, знаменующий возвращение религии в армию и школу? 

     А. З.: Конечно, на сегодняшний день это самое яркое событие в многолетней позиционной борьбе по данному поводу. Я не думаю, что это окончание борьбы, но, безусловно, некая её веха. 

     Т. Д.: Кажется ли вам в контексте происходящего, что справедливо говорить о тенденции к сближению церкви и государства? 

     А. З.: Действительно, сегодня в общественном восприятии складывается впечатление, что происходит активное сближение церкви и государства. Я же, как наблюдатель церковно-государственных отношений в России на протяжении последних 20 лет, все время слышу о неустанно продолжающемся сближении, которое по логике развития событий уже давно должно было привести к превращению церкви в государственную, а светского государства в теократическое. Однако этого до сих пор не произошло. С одной стороны, мы наблюдаем в последнее десятилетие в России «огосударствление» общественной жизни в целом, наряду с серьезной инерцией Русской Православной Церкви как в прошлом государственной.

С другой стороны, все мы понимаем и знаем, к чему привел отнюдь не положительный опыт государственной церкви. Поэтому в нашей стране идет формирование специфической системы церковно-государственных отношений, вбирающей элементы дореволюционного опыта царской России, советского опыта и западного опыта, прежде всего, континентальной Европы. Несмотря на видимость срастания церкви и государства за последнее время, по широкому спектру вопросов позиции высшего священноначалия и светского правительства расходились.

Различия мнений касаются и проекта о преподавании основ религий в школе, ведь до недавнего заявления Дмитрия Медведева ничего собственно и не происходило: церковь активно лоббировала этот вопрос, наталкиваясь на стену непонимания. А возьмите взгляд на роль Сталина в истории, на истоки победы в Великой Отечественной войне! Мы видим, что нет никакого слияния, также как и нет диктата какой-либо из сторон. Однако, в силу бедности общего спектра  общественной и политической жизни, в силу желания политического руководства страны в период экономического кризиса укрепить свое положение за счет ассоциации с Церковью на символическом уровне, а также на фоне активной публичной деятельности Святейшего Патриарха Кирилла, создается иллюзорное впечатление о развивающейся тенденции к объединению духовной и светской властей. 

     Т. Д.: 21 июля президент Дмитрий Медведев встретился с Генеральным директором ЮНЕСКО Коитиро Мацуурой и членами созданной под эгидой ЮНЕСКО Группы высокого уровня по межрелигиозному диалогу во главе со Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Кириллом. Как вы думаете, чем вызвано  стремление к организации подобных межконфессиональных собраний, и какие есть перспективы работы Группы высокого уровня? 

     А. З.: Создание данной Группы является одним из многочисленных событий в целом ряду подобных попыток по созданию институтов, которые могли бы закрепить роль религиозных лидеров в их влиянии на повестку дня правительств, международных и общественных организаций. Со времен создания Вестфальской системы до недавнего времени вопросы религии вообще не относились к сфере международных отношений. Вестфальский договор, заложивший основы международных отношений, был подписан после кровопролитной Тридцатилетней войны между католиками и протестантами в Европе и провозгласил создание суверенных государств, правители которых сами на своей территории решали вопросы религиозной жизни. Подобная система международного взаимодействия сохранялась на протяжении последних 300 лет и получила особенное развитие в условиях секуляризации в XX веке.

В результате заката идеологий национализма, коммунизма, доминировавших в прошлом веке, и кризиса идей, происходящего на протяжении последних десятилетий, религия стала заявлять все больше о себе как о движущей силе, в том числе, и в международных отношениях, а институтов для этого не существовало. Таким образом, с одной стороны, мы видим желание религиозных лидеров закрепить свой голос в международном общественном мнении.

С другой стороны, в свете современных событий с ярко выраженным этно-конфессиональным характером, как, к примеру, Израильско-Палестинский конфликт, ситуация в Ираке, Иране, на Балканах, руководство международных организаций стремятся к сотрудничеству с представителями различных религиозных сообществ. Соответственно возникают институты, такие, например как «Альянс Цивилизаций» -- фактически институт ООН, созданный по инициативе премьер-министра Испании Хосе Луиса Запатеро и премьер министра Турции Реджема Тайипа Эрдогана, задуманные как платформы для сотрудничества духовных лидеров, правительств и международных организаций.

Помимо этого, в преддверии заседаний «большой восьмерки» проводятся встречи религиозных деятелей, а несколько лет назад в Москве проходил Всемирный саммит религиозных лидеров. Константинопольский патриархат и Московский патриархат имеют свои представительства в Брюсселе, пытаясь влиять на деятельность Евросоюза и на новые наднациональные нормативные акты, возникающие в Европе. В современном мире необходимы совместные усилия лидеров различных религиозных организаций, чтобы их слова могли иметь весомое значение для политиков, свидетельством чему служат и заявления накануне президента РФ о поддержке инициатив, высказанных, что следует отметить, представителями не одной религии, а всех ведущих конфессий нашей страны.

Сама  возможность межрелигиозного диалога  затруднена, поскольку он характеризуется разрывом между тем, что декларируется на высшем уровне, и тем, что происходит этажами ниже. В конце концов, каждая религиозная система претендует на монополию на истину или по крайней мере полноту истины. В каждой религии есть течения, главный пафос своей деятельности видящие в противопоставлении себя другим. Так что не надо думать, что межрелигиозные встречи на высоком уровне меняют что-то существенное в толще религиозных сообществ. Но в каких-то случаях они могут создать условия для разрешения конфликтных ситуаций, создать фон для принятия правильных или хотя бы непринятия неправильных решений на международном и национальном уровне.

Создание Группы  по межрелигиозному диалогу при ЮНЕСКО - не эпохальное событие, а создание еще одной консультативной межрелигиозной группы, которая станет очередной попыткой организации институтов диалога в данной области.