Дмитрий Шагин: «Я не аутсайдер вовсе». Ч. 2.

Здесь, пожалуй, стоит упомянуть и ещё одну перемену в жизни «митьков», на этот раз касающуюся творчества: в 80-х «митьки» сочувствовали музыкантам, дружили с ними, произвольно записывали некоторых из них в своё движение и иногда оформляли обложки их альбомов. Единственным заметным музыкальным проектом с их участием был альбом «Матросская тишина» группы «Трилистник» - обложку нарисовал Шагин, две песни (в том числе и та, что дала альбому название) написаны лидером группы Андреем Романовым на стихи Шинкарёва, одна («Бескозырка») - на стихи Шагина. Ну и хором подпели «митьки» в «Матросской тишине». Однако в середине 90-х один за другим начали появляться специфически «митьковские» музыкальные свершения (естественно, при участии друзей-музыкантов). К настоящему времени вышло больше десятка альбомов, лучшими из которых мне представляются «Митьковская тишина», «Митьковские песни» (2 части), «Митьковский Питер» и др. Но надо честно признать, что далеко не все эти проекты удачны. Всё-таки рисовать у «митьков» получается лучше. Вообще, наблюдая картины «митьков», читая их стихи и прозу, да и слушая их музыкальные опусы, я как будто понимаю, что у них лучше всего получается - рассказывать короткие истории, в которых проявляется их внимательный и чаще всего добрый взгляд на окружающий мир. Потому многим из них оказались близки и такие японские поэтические традиции, как хокку и танка. Кое-кто (например, Владимир Яшке) даже напрямую обратился к русскоязычным вариантам этих форм в своей поэзии. Даже относительно объёмные литературные произведения, написанные Владимиром Шинкарёвым (собственно «Митьки», а также отнюдь не «митьковские» романы «Максим и Фёдор» и «Папуас из Гондураса») в основном состоят из фрагментов, многие из которых могут рассматриваться читателем и как нечто самостоятельное. Да так и происходит, когда ценители творчества Шинкарёва цитируют целыми абзацами его романы почти так же, как «митьки» в одноимённом произведении - популярные советские кинофильмы.

У «митьков» нет какой-то особой программы. По сути, каждый отвечает за себя. Мне кажется, эти люди близки друг другу прежде всего по своим эстетическим воззрениям - всё, что делает каждый из них в живописи, литературе или каких-то смежных видах творчества, так или иначе сохраняет узнаваемые «митьковские» настроения. А непоследовательность и малоразборчивость ныне свойственны не только «митькам», но и, к сожалению, вообще большинству современных людей. «Митьки», по крайней мере, оказываются теми, кто способен показать другим и хорошие примеры.

И. Л.: В начале 80-х те люди, которые потом стали художниками товарищества «Митьки», были аутсайдерами. Вы жалели, что не были приняты официозом?

Д. Ш.: Я никогда не считал себя аутсайдером, потому что я потомственный художник. Мои родители были членами такого Ордена нищенствующих живописцев (ОНЖ), участниками «газоневского» движения. Я сам участник выставок «газоневщины». С 1976 года я участвовал в выставках неофициальных художников. И в начале 80-х мы организовали Товарищество экспериментального искусства (ТЭИ), я один из основателей. Я был востребован, у меня не было чувства, что я никому не нужен. Я не аутсайдер вовсе. Я был очень известным в узких кругах человеком, и никогда у меня не было стремления вступить в Союз художников. У них была своя компания, у нас была своя компания. Мы работали в котельных и были счастливы. По-своему то время ценнее было, чем нынешнее время. Так что я считаю, что жизнь удалась, что называется (смеётся - И. Л.). Я до сих пор не член никаких союзов, я не официальное лицо, я не член никаких партий и никогда им не буду принципиально. А если вспомнить то время, 81-й год - это не только ТЭИ, это Рок-клуб уже, мои друзья-музыканты и т. д.

И. Л.: Когда появилось товарищество «Митьки», была ли у вас мысль о взаимной поддержке? Вообще, может ли один творческий человек поддерживать другого или это утопия?

Д. Ш.: Это не утопия. Ну, слово «митьки» появилось благодаря книге Владимира Шинкарёва, 1-я часть которой была написана в 1984 году, а наша компания сформировалась несколько раньше. Собственно, она сформировалась именно в недрах ТЭИ, когда в ТЭИ стали появляться художники салонно-коммерческого плана, и вот я и мои друзья сплотились в некий свой коллектив. И в рамках ТЭИ у нас были свои экспозиции художников-единомышленников, прежде всего художников из ОНЖа, из Арефьевского круга - это мой отец Владимир Николаевич Шагин, моя мать Наталья Владимировна Жилина, Рихард Васми, Шолом Шварц. Просто так совпало, что с 87-го года перестали цензурировать выставки, настала полная свобода в плане искусства - выставляй что хочешь. И тогда же началась популяризация «митьков», появились про них публикации сначала в заграничных изданиях, «Русская мысль», по-моему, первая напечатала. Потом рижский журнал «Родник». И в 88-м году известный журнал «Юность». И о «митьках» узнало уже очень много людей. Ко мне приезжали уже болгарские «митьки»... Пошло уже очень широко.

И. Л.: А каким ты видишь современного «митька»?

Д. Ш.: Я считаю, что такое «митьки»? Это братство единомышленников (улыбается - И. Л.). Если человек разделяет «митьковскую» идеологию такую вот, если он себя как-то ассоциирует с «митьками», то это может быть любой подросток. К нам и подростки приходят, и студенты. Современный «митёк»... Как он выглядит? Я не знаю. У нас ношение тельняшек даже не обязательно. Ну как? Ну, любой хороший человек, он уже по определению «митёк» и есть. И любого возраста к нам приходят люди. Был забавный случай: приехали Сапего, Рекшан в Красноярск. И там было столько местных «митьков», что даже никто не понял, что приехала наша делегация. У них там выставка, акция, у них своих там столько - тоже рисуют картины, все в тельняшках. Так что, как говорится, это уже не остановить, это само по себе идёт (улыбается - И. Л.).

И. Л.: А ты нынче много рисуешь?

Д. Ш.: Я ж не только рисую, я ещё просто думаю. Не обязательно как заведённый, что-то всегда... Можно и просто посмотреть, подумать, осмыслить. Я считаю, это важнее. А так... Ну, я в принципе каждый день что-то делаю, что-то рисую.

И. Л.: Это как тренировка?

Д. Ш.: Нет, почему? Когда у меня есть возможность, допустим, как мы вот сейчас сидим, под рукой есть какие-то краски - я рисую. Нету возможности - просто где-нибудь в метро еду, думаю.

И. Л.: Что для тебя мат? Насколько, по-твоему, он допустим в быту, в творчестве?

Д. Ш.: Дело в том, что вообще, как говорят историки, мат появился на Руси очень давно и обозначал некие тайные части человеческого тела. Я-то считаю, что на фига ругаться матом, когда до фига красивых слов? Есть такое выражение (улыбается - И. Л.). Я стараюсь не ругаться. В литературе, в поэзии это часто встречается.

И. Л.: У «митьков» это тоже встречается.

Д. Ш.: Встречается... У меня, например, нету. Может, у кого-то есть. Я считаю, неправильно. Я за себя отвечаю. Потому что эти слова несут тяжёлую очень энергетику, лучше их избегать. Да, они эмоционально очень сильные...

И. Л.: Вот у вас была акция «Защитим город от гламура». Это, можно сказать, отдельная тема - образ Санкт-Петербурга в творчестве «митьков», «митьки» и Питер. Каково вам принимать благосклонность тех людей, чьими стараниями разрушается тот облик города, который вы так трепетно, можно даже сказать, с любовью изображаете на своих картинах?

Д. Ш.: Благосклонность к нам выражена одним человеком - губернатором Валентиной Ивановной Матвиенко, которая защитила «митьков», когда нас выгоняли из ставки на улице Правды, и дала вот это помещение. Мы ей благодарны, спасибо за то, что защитила, за то, что дала это помещение. Вот и всё. Это не значит, что я поддерживаю строительство «Газпром-Сити» и уплотнительную застройку центра Петербурга. Я, наоборот, участвую в акциях против этого. Вот мы практически уже отстояли Эльфийский садик. Я считаю, что если сделал человек доброе дело, то надо сказать ему спасибо, а если делает что-то, что тебе не нравится, то надо так прямо и говорить. Ещё раз говорю, я против того, чтобы строить у нас высотные эти дома, у Петербурга есть свой стиль, не надо его нарушать. Об этом я всегда говорил. А если делать какие-то архитектурные проекты, то есть масса новых районов - почему бы там не построить что-то такое? Центр города есть центр города, не надо никаких экспериментов. Хранить, и всё. Что касается темы Петербурга: у нас сейчас готовится большая передвижная выставка, которая называется «Петербург. Остановки по требованию». Ну как «маршрутка» идёт, ты говоришь: «Хочу здесь остановиться». По требованию - по требованию души, можно сказать. Мы повезём её сначала по Северо-Западу, потом хотим на Урал и т. д. Я надеюсь, что Петербург всё-таки останется культурной столицей и не будет столицей попсы, гламура и всяческого такого... ну, эксперимента в области современной архитектуры (смеётся - И. Л.). Он должен остаться Петербургом.