Вербное воскресенье: триумф или трагедия?

Вход Господень в Иерусалим

Иисус подъезжает к Иерусалиму, сидя на осленке.

- Осанна! Благословен Грядущий во имя Господне!, - восклицают люди, размахивая пальмовыми ветвями.                                                                                          

Они радостно бегут перед Иисусом и бросают под ноги осленка свои одежды, они стоят вдоль дороги и приветствуют восклицаниями. На лицах у них радость и широкие улыбки: вот-вот должны исполниться пророчества, грядет долгожданный Мессия, Который освободит иудейский народ от плена римлян... Стоп. При чем здесь римляне?                                                                             

Идя в Иерусалим, Иисус Христос открыто заявляет о себе именно как о Мессии (до этого Он «допускал только прикровенное богоявление перед народом и открытое явление Своего мессианского достоинства - одним ученикам втайне от народа», - замечает епископ Кассиан (Безобразов)), принимая слова слепца, который приветствует его именно как Машиаха).                                      

Ликующие толпы народа приветствуют Христа как Мессию. Их родители, деды не одно столетие ждали, когда Он придет. Можно сказать, что вся жизнь религиозных иудеев была чаянием прихода Помазанника Божия. Они тщательно изучали Священное Писание, чтобы знать, как именно должен прийти Мессия, и не пропустить это событие.                                                                                                               

Случилось так, что Иудея оказалась в зависимости от Рима. И люди стали воспринимать смысл текстов Писания по-иному. Им хотелось снова стать свободным народом, и Мессия стал для них всего лишь могущественным политическим лидером, который сможет собрать иудейский народ, организовать народное восстание, прогнать ненавистных римлян и вернуть иудеям независимость. Но просто получить независимость было мало. Вслед за этим представлялось возможным покорить другие народы и таким образом не только возвысить потомков Авраама, но и отомстить их угнетателям.                                                

Вот так искаженно многие современники Иисуса Христа понимали Мессию. А Христос совсем не стремился заниматься политикой. Он въезжал в Иерусалим не как торжествующий победитель и владыка: это был вход Мессии на Страсти. Он шел в Город, чтобы добровольно принять смерть и только через смерть войти в славу и даровать людям спасение. Недаром Евангелист Иоанн перед описанием входа в Иерусалим повествует о том, как Мария помазала Христа маслом, тем самым приготовив к погребению, но никак не к торжеству.                                 

Ликование Иерусалима отзывалось в его сердце не радостью, а болью. Приблизившись к Иерусалиму, он заплакал об этом прекрасном городе, увидев, как жестоко он ошибся относительно Мессии.  В то время, как иудеи праздновали свое будущее освобождение, Христос понимал, что это веселье - начало будущей трагедии:

- О, если бы ты хотя в сей день твоего посещения узнал, что служит к миру твоему!Но это сокрыто ныне от глаз твоих, ибо придут на тебя дни, когда враги твои обложат тебя окопами и окружат тебя и стеснят тебя отовсюду, и разорят тебя, и побьют детей твоих в тебе, и не оставят на тебе камня на камне за то, что ты не узнал времени посещения твоего.                                                                                   

Какой резкий контраст между радостью иудеев и этим плачем Христа по Иерусалиму, кажущимся и настоящим значением Входа Господня в Иерусалим!                  

Интересною подробность отметил епископ Амворосий (Медиоланский): Христос въезжает в Иерусалим в десятый день месяца, когда избирали пасхального агнца, которого закалывали в четырнадцатый день - на Пасху. «Христос, истинный Агнец, Который должен был принять Распятие в пяток, вошел в Иерусалим в тот день, в который избирался прообразовательный агнец».                                                                

После триумфального въезда ИисусаХриста в Иерусалим иудеи разочаровались в Нем. Сначала они недоумевали по поводу того,что он не собирает восстания, потом разозлились. Они так надеялись на независимость, а их обманули!  «Перед лицом непонимающих Его Он так непонятен: Он все мог, Он мог эту толпу, которая Его так восторженно встречала, собрать воедино, из нее сделать силу, получить политическую власть. Он от этого отказался. Он остался бессильным, беспомощным, уязвимым, кончил как будто побежденным, на кресте, после позорной смерти, среди насмешек тех, могилы которых теперь не сыскать, кости которых, пепел которых давно рассеяны ветром пустыни... 

А нам завещал Христос жизнь; Он нас научил тому, что, кроме любви, кроме готовности в своем ближнем видеть самое драгоценное, что есть на земле, - нет ничего. Он нас научил тому, что человеческое достоинство так велико, что Бог может стать Человеком, не унизив Себя. Он нас научил тому, что нет ничтожных людей, тому, что страдание не может разбить человека, если только он умеет любить», - митрополит Антоний (Сурожский).                                                                      

Сегодня воспоминание торжественной процессии, а главное,  молодые вербочки, которые будут так симпатично смотреться дома, а потом выпустят ярко-зеленые листочки, несколько затмевают трагизм вспоминаемого Церковью события. Известно, что завтра начинается Страстная. Но она стоит как бы отдельно от сегодняшней радости и как будто не связана с нею. Но такое впечатление ошибочно.                                                                                                                       
         

«Мы вступаем сегодня в страстные дни Господни, - говорит митрополит Антоний (Сурожский), - во время, когда сгустилась тьма и когда поднимается заря нового света, заря вечности, постижимая только тем, кто вместе со Христом вступает в эту тьму... Мы должны не только со Христом, но вместе со всеми теми, кто тогда Его окружал, войти в эти дни и найти свое подлинное место в этой тьме и в этом сумраке... Шаг за шагом мы можем следить за тем, что совершается со Спасителем Христом; но одновременно мы должны себе ставить вопрос: где мы стоим, где стою я лично?.. Как мы на все это отзываемся? Когда мы услышали об этом в святом Евангелии, когда мы слышали весть об этом в церковной молитве и песне - с чем выходим мы из храма? Большей частью идем забыться, отдохнуть душой, отдохнуть телом, готовясь к следующей службе, или уходя вовсе в мирскую жизнь. А Страстная седмица длится изо дня в день, из часа в час, из мгновения в мгновение, - нет ей перерыва, она, как огненная река, течет, жгучим огнем попаляя все; одно сгорит, и ничего от него не останется, кроме пепла и позорного воспоминания, а другое устоит, как золото и серебро... Где мы будем тогда? Как переживем эти дни? С чем выйдем мы каждый раз из храма, и с чем встретим светлое Христово Воскресение?.. Может быть, тогда эта Страстная седмица окажется и для нас, как в прошлом для стольких она оказывалась, началом: началом нового понимания, новых переживаний и новой жизни».