Много уже было сказано о серьезности и трезвении, с какими следует приступать к изучению свв. отцов. Но самая легкоумность человека XX века, привычка не принимать всерьез даже самых важных предметов, "играть в идеи" - что и делают сейчас университетские ученые - создает для нас необходимость внимательнее вглядеться в некоторые ошибки, обычно совершаемые номинальными православными, когда они изучают или исследуют свв. отцов. Здесь будет необходимо привести имена и названия публикаций, чтобы показать, в какие ловушки многие уже попали. Рассмотрев это, мы сможем более четко уяснить, как не следует приступать к свв. отцам.
Ловушка первая: дилетантство.
Это западня, в которую
попадают наиболее легкоумные из тех, кто интересуется православным богословием
или духовностью, особенно бывает присуща разнообразным
"экуменическим" сборищам-конференциям, встречам и т.п. Такие сборища
- фирменное блюдо Братства св. Албания и преподобного Сергия, что и отражается
в их журнале "Соборность". Здесь мы можем прочесть, например, во
вступительном слове клирика, предположительно православного, о свв. отцах:
"Отцы-пустынники могут сыграть для нас исключительно важную роль. Они
могут быть для нас замечательным местом экуменической встречи"
(архимандрит Дмитрий Трактеллис, "Св. Нил о молитве", Соборность
1966, зима- весна, с. 84). Может ли говорящий это быть столь наивен, чтобы
не знать, что отец, которого он желает изучать, как и все свв. отцы, пришел бы
в ужас, если бы узнал, что его слова используются для обучения искусству
молитвы инославных? Одно из правил вежливости на таких экуменических сборищах
заключается в том, что инославных не информируют о том, что первое необходимое
условие для изучения свв. отцов - иметь ту же веру, что и отцы - православную.
Без этого предварительного условия все наставления в молитве и духовном учении
- всего лишь обман, средство для запутывания инославного слушателя в его
собственных ошибках. Это нечестно в отношении слушателя; это несерьезно со
стороны выступающего; именно так и нельзя проводить исследование или изучение
свв. отцов.
В том же периодическом издании можно прочитать о
"паломничестве в Британию", в ходе которого группа протестантов
посетила службы разных сект, а потом православную литургию, за которой
"отец произнес очень ясное и просветительное слово на тему о
Евхаристии" (Соборность, 1969, с. 680). Несомненно, в своем
слове батюшка цитировал свв. отцов - но он не привнес понимания своим
слушателям; он только еще больше их запутал, позволив им теперь думать, что
Православие - еще одна секта, из тех, что они посетили, и что православное
учение об Евхаристии сможет помочь им лучше понять их лютеранские или
англиканские службы. В сообщении об "экуменической встрече" в том же
номере (с. 684) находим результат проповедования "православного
богословия" в таких условиях. "После посещения православной литургии,
участники беседы посетили баптистскую службу причащения, что явилось глотком
свежего воздуха. Особенно ободряющей была небольшая служба на тему о
радости Воскресения. Те из нас, которые знакомы с Православной Церковью,
обнаружили, что и здесь была выражена та же истина, и мы были счастливы найти
ее и в баптистской службе". Православные, поощряющие такой бесчувственный
дилетантизм, несомненно, забыли о повелении Священного Писания: "Не
бросайте вашего жемчуга свиньям".
Недавно то же Братство расширило свой
дилетантизм, следуя последней интеллектуальной моде, включая лекции по суфизму
и другим нехристианским религиозным традициям, которые, вероятно, обогащают
"духовность" слушателей во многом так же, как это до сих пор делало
для них Православие.
Тот же извращенный духовный подход можно видеть
на более утонченном уровне в "согласованных заявлениях", исходящих время
от времени от "консультаций богословов", будь то
православно-католических, православно- англиканских и т.п. Эти
"согласованные заявления", по таким предметам, как
"Евхаристия", или "природа Церкви", являются, опять-таки,
упражнениями в экуменической вежливости, в которых инославным не делается и
намека (если даже присутствующие "православные богословы" это знают),
что, на каком бы определении таких реальностей ни
"согласиться", инославные, не обладая опытом жизни в Церкви
Христовой, не имеют их реально. Такие "богословы", не колеблясь, ищут
даже какого-то согласия по самой духовности - хотя здесь, как нигде,
невозможность любого согласия должна быть ярко очевидна. Те, кто могут верить,
как гласит официальное "Послание" "Православно-цистерцианского
симпозиума" (Оксфорд, 1973), что римо- католические, православные и
англиканские монашествующие "имеют между собой глубокое единство, как
члены монашеских общин, принадлежащих к различным традициям Церкви",
конечно, мыслят по тленной премудрости мира сего, и его
"экуменическим" модам, а не в соответствии с православным монашеским
духовным преданием, строго настаивающим на чистоте веры. Мирские цели и тон
таких "диалогов" ясно проявляются в отчете о том же симпозиуме, где
указывается, что этот "диалог" теперь собираются расширять, включая в
него не-христианское монашество... "идентифицироваться каким-то реальным
образом с монашеством буддизма и индуизма" (Диакония, 1974,
№ 4, с. 380, 392). Какими бы умудренными не воображали себя участники
этого симпозиума, их дилетантство ничуть не лучше такового протестантов-мирян,
которые столько же благоговеют перед баптистской службой преломления, как и
перед православной литургией.
Далее, читаем в "православном"
периодическом издании сообщение об "Экуменическом институте
духовности" (католико-протестантско-православном), который проводился в
Свято-Владимирской семинарии в Нью Йорке в 1969, и где православный профессор
"широких взглядов" Николай Арсеньев высказывался о христианской
духовности Востока и Запада. Православный священник так сообщает об этом
высказывании: "Одним из наиболее разительных утверждений профессора было
то, что уже существует христианское единство в святых всех христианских
традиций. Было бы интересно попытаться воспользоваться этим для лечения доктринальных
и институционных разделений, которые так же явно существуют" (о. Фома
Хопко, St. Vladimir's Theological Quarterly, № 4, 1969,
с. 225).
Доктринальные отклонения
"православных" экуменистов достаточно велики, но когда доходит до
духовности, то, кажется, нет границ тому, что можно говорить и во что веровать
- указание на то, сколь далеки и смутны стали предание и опыт истинной
православной духовности для сегодняшних "православных богословов".
Настоящее серьезное исследование "сравнительной духовности" можно
провести, но оно никогда не даст "согласованного заявления". Один
лишь пример: превосходный образец "Западной духовности", приводимый
д-ром Арсеньевым и почти всеми другими - это Франциск Ассизский, который с
точки зрения православной духовности являет классический пример духовно
заблудшего монаха, впавшего в прелесть, и который потому только почитается
святым, что Запад уже впал в апостасию и утратил православный стандарт духовной
жизни. В нашем исследовании православного духовного предания мы намерены (для
контраста) показать, именно где Франциск и более поздние западные
"святые" заблудились; а пока достаточно отметить, что вот это
отношение, которое порождает такие "экуменические институты" и
"согласованные заявления" - это именно то же отношение фривольного
дилетантства, которое мы уже рассматривали на более популярном уровне.
Основная причина этого, духовно патологического
отношения - это, вероятно, не столько порочно-интеллектуальный богословский
релятивизм, преобладающий в экуменических кругах, но это что-то более глубокое,
нечто присущее всей личности и образу жизни большинства "христиан"
сегодня. Это проглядывает в комментарии одного православного студента
"Экуменического института", спонсированного Всемирным Советом Церквей
в Боссе, Швейцарии. Говоря о значении "личного ознакомления со столь
различными подходами", чего он раньше не испытывал, он отмечает, что
"самые лучшие дискуссии (по предмету "Евангелизма") имели место
не на пленарных сессиях, а у камина со стаканом вина" (St. Vladimir's
Theological Quarterly, № 3, 1969, с. 164). Это, сделанное почти
вскользь, замечание, выявляет более чем "непринужденность"
(casualness) современной жизни; оно указывает на все современное отношение к
Церкви, ее богословию и практике. Но это подводит нас ко второй главной
ловушке, которой нам следует избегать при изучении свв. отцов.
Вставить в блог
Поддержите нас!
