При взгляде на его цельную личность особо остро чувствуешь трагический надлом и цинизм советской системы, то сбрасывающей его в застенки, то возводившей на трибуны. Более 10 лет ссылки и унижений не лишили его свободы во Христе, благородства и широкой эрудиции, всегда присущих русским аристократам. Аристократ духа он был любим при жизни и после кончины в России. А за последние 10 лет вошел и в каждую греческую семью.
Единственный счастливый человек в послевоенном Крыму
Врач и писатель из Санкт-Петербурга Валерий Николаевич Лялин (7. 12. 1928 — 7. 10. 2010) в своем дневнике оставил воспоминания о встречах с владыкой Лукой в первые послевоенные годы в Симферополе:
— …В городе было как-то пустынно, почти совсем не попадались встречные прохожие. В воздухе пахло дымком и яблоками. Я свернул на маленький базарчик, на котором, кроме яблок, продавалась всякая домашняя рухлядь: старая одежда, кучки дров и грустная тощая коза. У старухи в армейском ватнике, курившей махорку и сидевшей на перевернутом ведре, я купил приглянувшуюся мне ложку со штампом на черенке «Нержавеющая электросталь». Обходя лужи, я подошел к булочной, перед которой стояла промокшая и озябшая очередь. Хлеба еще не привезли, но дюжина местных голодных собак уже сидела поодаль, мордами ко входу, в надежде хоть на маленький кусочек. Но хлеб в те времена давали только по карточкам, и люди были так же голодны, как и собаки.
Проходя мимо небольшой белой церкви за железной черной оградой, я обратил внимание на человека, сидевшего под зеленым козырьком церковного крыльца на каменных ступеньках. Церковные двери были закрыты. Вероятно, служба уже отошла. Но этот человек не был похож на церковного сторожа. Он был плохо одет, без пальто. Холодный ветер шевелил на его непокрытой голове волосы. Короткие выцветшие брюки внизу были украшены бахромой, обнажая худые лодыжки ног в старых опорках. На коленях он держал большую старинную книгу в кожаном переплете с медными застежками. Человек читал и улыбался. Он улыбался и читал, не обращая внимания на холодный промозглый ветер, на ожившую толпу, почуявшую запах горячего, только что привезенного хлеба, на визгливые крики чаек, круживших над толпой, на просительный собачий лай.
Я стоял, прислонившись лбом к холодной ограде, и думал: «Вот, неделю я уже в этом голодном, полуразрушенном войной городе и вижу вокруг только сумрачные, хмурые лица. А этот плохо одетый, худой и, вероятно, голодный человек читает какую-то старинную книгу и улыбается. Он без пальто, в старом пиджачке, и не чувствуя холода, читает эту странную книгу и, по-видимому счастлив, и что-то согревает его. Неужели его согревает то, о чем он читает? Что же это за книга и что в ней написано такого, что он не замечает никого кругом?
Я хотел подойти к нему и спросить, но какая-то непонятная робость одолела меня. Я понял, что не могу вторгнуться и разбить тот волшебный мир, те чудные сказания, что заставляют этого человека улыбаться. Я отошел от него и встал в очередь и пока стоял там, все размышлял об этом бледном, истощенном человеке, читающем странную книгу. Получив теплый, вкусно пахнущий хлеб, я, движимый каким-то смешанным чувством благодарности и сострадания, опять направился к этому человеку. Я подошел к нему вплотную и заглянул через плечо в книгу. Она была напечатана церковнославянской вязью с красными киноварными заглавными буквами. Я стоял, смотрел на него и на книгу, но он меня не замечал. Тогда я кашлянул. Он оторвался от книги и поднял на меня усталые глаза. Взгляд был добрый и отстраненный, как будто он только проснулся. Я отломил половину своего дневного пайка и протянул ему. Он не стал отказываться, а бережно взял ломоть и спрятал его за пазуху. «Спаси тебя Бог,— сказал он.— Христос смотрит на нас, и Он воздаст тебе за доброту твою». Оглянувшись кругом, я в недоумении спросил: «Откуда смотрит?» — «Смотрит с небес,— ответил он с улыбкой.— Это он сказал тебе: «Подойти и поделись с этим бедняком хлебом»». — «А о чем у Вас в этой старой книге?» Он грустно посмотрел на меня, потер себе лоб рукой и сказал: «В этой книге все: и небо, и море, и земля, и жизнь, и смерть». Я ушел от него. В моей душе что-то стронулось, возникли какие-то вопросы. Я потом искал его, но больше никогда не встречал. Он остался в моей памяти на всю жизнь, хотя в этой встрече не было ничего особенного, если не считать того, что это был, по-моему, единственный счастливый человек в городке в те далекие глухие времена, которые за давностью лет представляются мне неправдоподобными.
Летом через несколько лет я опять приехал в тот маленький приморский городок… Издалека послышался слабый колокольный звон — такие нежные, единичные удары, называемые «благовест», несущие добрую весть о том, что существует храм Божий, в котором должно состояться богослужение. Я решил сходить в церковь и посмотреть, что там делается, но пока собирался, пока не спеша шел, поспел только к окончанию службы. Я увидел там людей, собравшихся на середине храма. Они внимательно слушали старого, убеленного сединами человека, стоявшего среди них, возвышавшегося над ними на целую голову. Его очки отражали горящие огоньки церковных свечей, белоснежная борода ниспадала на парчовое облачение. «Кто это?»,— спросил я свечницу. «Это архиепископ Симферопольский Лука»,— ответила она тихо, подавая мне свечку. Архиепископ говорил негромким, проникновенным голосом. Я прислушался.
«В четвертую же стражу ночи, пошел к ним Иисус, идя по морю». Я узнал. Это было Евангелие от Матфея, читанное мною в первый послевоенный год. «Итак, братия и сестры, — продолжал проповедник, — «в четвертую стражу» по римскому исчислению означало «после трех часов ночи, на рассвете». Он подошел к лодке учеников, идя по морю. Пусть вас это не смущает. Господь наш — Владыка всего, Им созданного, Он побеждает законы природы. Но не только Он Сам мог ходить по морю, как по суше, но дозволил и апостолу Петру идти по воде, потому что вера Петра во Христа не давала ему утонуть. Но как только апостол усомнился в том, что его поддерживает сила Божия, как только поколебалась его вера, так сразу он начал тонуть. «Маловерный! Зачем ты усомнился?»,— сказал ему Христос. Вот поэтому, дорогие мои братия и сестры, бесполезно быть близ Христа тому, кто не близок к Нему верою».
Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий, архиепископ Лука Симферопольский и Крымский
Об архиепископе Луке я многое слышал в медицинских кругах, но видеть его до сих пор не приходилось. Про него рассказывали, что это был блестящий хирург, талантливый ученый, профессор. Безвременная смерть горячо любимой жены привела его к вере в спасительную силу христианства, впоследствии он принял сан священника, затем пострижение в монашество, а в 1923 году стал епископом. И это в то страшное время, когда гонения в советской России на Церковь стали на уровень государственной политики…Я стоял в церкви и смотрел, как народ подходил к архиепископу под благословение. Люди тихо, с благоговением, целовали крест и руку, руку архиепископа и хирурга. Я думал: «Вот просто легендарной судьбы человек, который без сомнения идет по бурному морю жизни, и не тонет в его пучине, как тонул усомнившийся апостол Петр».
Вечером того же дня я лежал у себя в комнате на топчане и решал, пойти мне к владыке Луке, или не идти. Мне необходим был совет, как жить дальше, потому что жизнь моя зашла в тупик, я уже не видел в ней смысла, хотя мне не было еще 30 лет. Рутинная «обыденщина» удушливого советского бытия окрасила мир в тусклее серые краски, породила безотчетную тоску, а выходить из этого состояния при помощи водки и наркотиков я не хотел, да и, как врач, понимал, что после будет еще хуже. Я слышал, что владыка доступен и принимает всех, кто к нему ни обратится. В конце своих раздумий я решил для начала обратиться к нему со своей больной ногой, которая была у меня повреждена со времен войны. Свое посещение владыки я мог осуществить только в начале осени в Симферополе. Предварительно у сведущих церковных людей узнал, как подходить к владыке под благословение, как вести себя у него в покоях, чтобы не попасть впросак. Впоследствии это оказалось почти ненужным.
Выбрав подходящий по моему разумению день, я направился на прием к архиепископу. Двери мне открыла келейница, которая попросила подождать в приемной, а сама пошла доложить о моем приходе. Вскоре она вышла со словами: «Пожалуйста, владыка Вас ждет». Она ввела меня в большую светлую комнату. Что в ней было, я совершенно не помню, потому что все мое внимание было направлено на владыку.
Он сидел в большом старинном кресле спиной к окну, облаченный в светлый, кремовый подрясник, подпоясанный поясом, на котором были вышиты золотистые колосья ржи и голубые васильки. Ноги его, обутые в мягкие домашние туфли, покоились на низенькой скамеечке. Я стоял в дверях в каком-то замешательстве. «Подойдите ко мне»,— мягко сказал владыка. Я подошел и поздоровался, потом, наклонив голову, попросил благословения. «Как Ваше святое имя?»,— спросил он. Я сказал. Он положил мне на голову руку, благословил меня. Я поцеловал ему руку, лежащую на подлокотнике кресла. «Что привело Вас ко мне?»,— спросил владыка. Я начал жаловаться на больную ногу, но он перебил меня и попросил рассказать о себе, о своей жизни. Вначале робко, а потом смелее, все, до самой подноготной я рассказал о своей нескладной жизни, о работе патологоанатома в больнице, о своем маловерии.
Он внимательно выслушал мою исповедь, перебирая гибкими длинными пальцами черные узелки монашеских четок. «Я Вас понимаю»,— сказал он, вздохнув,— все это знакомо и мне. И я когда-то чувствовал себя сбившимся с пути и оставленным Богом. И меня, было время, терзали сомнения. Иногда принимал просто бестолковые решения. И вера в спасительность христианства не далась легко. Мне пришлось ее выслуживать у Бога тяжким многолетним трудом, ценою собственных страданий. Одним вера дается, как дар Божий, легко. Такая вера пришла к любимому ученику Христа Иоанну Богослову. Другим вера дается трудно, через сомнение, испытание, как, например, апостолу Фоме. Не знаю, что лучше. Хотя в ответ на сомнения Фомы Христос сказал ему: «Блаженны не видевшие, и уверовавшие». Владыка задумался и закрыл глаза, потом, как бы очнувшись, сказал: «Истинный путь к Богу пролегает только через Христа».
«Я думаю, что сколько людей, столько и путей к Богу. У каждого свой путь. В наше время он намного труднее. Сейчас на пути к Богу стоит много преград. Ведь мы живем в стране, где «Бог» пишется с маленькой буквы, а КГБ с большой. Современному человеку пройти по водам невозможно. Уж если сам апостол Петр тонул в море, то мы все в этом житейском море барахтаемся, как котята. Не стремитесь совершать великие подвиги и великие дела. Не всякий на это способен. От неудач возникает разочарование и апатия. Прежде всего, будьте добросовестны в малом, и Бог, видя Ваше старание в малом, подведет Вас и к большому делу.
Уезжайте из города. В городе больше соблазнов, больше греха. Город — место противления Христу. Помните, кто основал первый в мире город? Не помните? Так вот, в книге Бытия говорится: «И построил Каин город и назвал город по имени сына своего Енох». Поезжайте в деревню и займитесь там практической медициной. Лечите простых тружеников, но не забывайте об их душах. Ведь Вы же не сомневаетесь, что у человека есть душа. У нас в стране многие в этом сомневаются, даже те, которые учились и не доучились в семинарии. Я вот был у одного такого на приеме в Москве, когда мне была присуждена Сталинская премия. В конце приема он у меня спрашивает: «Неужели Вы всерьез верите, что у человека есть душа?» — «А Вы верите, что у человека есть совесть?»,— спросил я в свою очередь. «Да, верю»,— сказал он. «Но я ее не видел,— сказал я,— хотя оперировал живых и вскрывал мертвых. А Вы неплохой диалектик»,— сказал он и улыбнулся в свои усы. Когда я уже выезжал из Кремля, то подумал: «Как бы эта диалектика не привела меня опять в Большую Мурту». Но, слава Богу, все обошлось».
Владыка огладил рукой бороду, посмотрел на меня и продолжал: «Вот потрудитесь в деревне. Почаще читайте Новый Завет, особенно послания к Коринфянам. Каждый день читайте Псалтирь, и вера ваша будет возрастать изо дня в день. А Библия у Вас есть?». «Нет, владыка,— ответил я,— где ж ее сейчас достанешь? Если только у священника попросить почитать». Он позвонил в колокольчик. На звук его пришел благообразный пожилой секретарь в рясе и с наперсным крестом. «Будьте добры,— обратился к нему владыка,— запишите адрес моего гостя. Мы пришлем ему Библию, как только получим из Москвы. И действительно через месяц я получил посылку из Симферополя. Это была Библия от архиепископа Луки.
Вскоре я уволился с работы и уехал навсегда из города, где жил. Устроился я на работу сельским врачом в небогатом горном районе Южной Осетии. Это был довольно глухой и далекий от современной цивилизации уголок, где я многие годы выслуживал у Бога себе веру, как когда-то это делал архиепископ Лука. Кстати, он не забыл тогда осмотреть мою раненую ногу, дал хороший совет и на прощание сказал, что Платон был прав, когда говорил, что величайшая ошибка при лечении болезни, что имеются врачи для тела и врачи для души.
Врач души и тела
Сам архиепископ и хирург Лука (Войно-Ясенецкий), бывший при жизни врачом души и тела, эти дары после кончины лишь приумножил. Если вы заглянете в храм Успения Пресвятой Богородицы в Путинках в центре Москвы, то невольно обратите внимание на икону святителя, всю украшенную подношениями от людей, исцеленных по молитвам перед ней. Эту икону здесь почитают особо. Дважды в месяц, по пятницам, служат перед ней молебен. Рассказывает настоятель храма в Путинках протоиерей Алексий Гомонов
— Икона святителя Луки Крымского появилась у нас сложным образом. Мощи для этой иконы подарил мне благочинный Бахчисарайского района Крыма протоиерей Сергий Халюта. Вместе с ним мы устраивали там летний лагерь для нашего прихода.
Когда я получил частицу мощей, то стал вынашивать идею написания иконы. И вот как-то в окормляемой нами практологической больнице на Сретенском бульваре я встретил иконописца Александра. И он мне говорит: «Батюшка, вот выпишусь из больницы, окрепну, напишу Вам икону. Какой образ закажете?» «Святителя Луки (Войно-Ясенецкого). У меня есть его мощи». — «Хорошо, напишу». Прошло время. Он написал икону и вручает ее мне. Но улыбки радости у меня на лице не было. Я уже тогда много прочитал про святителя Луку, сжился с его фотографическим образом и смотрю: на иконе он совершенно не похож. Я честно сказал, что мне образ не очень нравится, и попросил переписать его. А он отвечает: «Да, я напишу новый, а этот оставлю, как есть». Тогда я пожалел этого Александра: все-таки он после тяжелой операции, вложил всю душу в икону…и говорю: «Ладно: что получилось, то получилось». Прикрепили мы к иконе мощи, и вот с таким полудоверием я отнес образ и положил его в храме.
Неожиданно к иконе потянулись люди. Бесноватые стали замечать, что они успокаиваются, положив голову на образ. Начались чудеса, пошли награды на икону… исцеления просто ошеломительные начались, снимались инвалидности! Ну вот, писательница, пожилой человек, наша прихожанка, готовилась к шунтированию. Это серьезная операция с огромным риском для сердца. Мы помолились перед иконой, и женщина пошла на последнее обследование перед операцией и сидела в очереди к врачу, перед этим сделав ЭКГ. Вдруг выходит медсестра: «Предъявите Ваш пропуск в больницу». «А что случилось?» — «Ваше прежнее ЭКГ не совпадает с сегодняшним, как будто это ЭКГ разных людей». Она протягивает пропуск медсестре. Та приглашает женщину пройти. «Чем вы лечились эти несколько недель, пока вас готовили к операции?, — спрашивает врач, — у Вас прекрасная кардиограмма». «Я молилась святому Луке (Войно-Ясенецкому) в храме Успения в Путинках».
Симферополь. В Свято-Троицком монастыре, где покоятся мощи святителя Луки
Страшный диагноз, поставленный дочери, привел в Успенский храм ее мать, которая рассказывает о чуде, показанном их семье святителем Лукой:
— Святителя Луку (Войно-Ясенецкого) в нашем доме знали и почитали до пришедшей в дом беды. В течение нескольких дней здоровому ребенку был поставлен диагноз: в брюшной полости найдена огромных размеров опухоль. Мы стали молиться святителю Луке, вспомнив, что в его акафисте звучат слова, прямо говорящие о том, что он помогает исцелять опухолевые болезни. Мы обратились к батюшке в храме Успения Божией Матери в Путинках, и он горячо молился вместе с прихожанами перед иконой святителя Луки о моей дочери и о благополучном исходе предстоящей операции. Буквально через две недели чудесно прошла операция. Гигантскую опухоль, которую возможно было убрать только при полостной операции, профессор-хирург извлек с помощью лапароскопии. Врачи не могли поверить! Сам профессор после операции развел руками и сказал, что это невероятно, и он не знает, кто за него делал операцию! Страшно звучавший диагноз вскоре был снят, опухоль изъяли, и она больше не приносила вреда. С тех пор прошло уже более 8 лет. Мы очень благодарны Господу и уверены, что это святитель Лука стоял рядом с профессором и делал операцию моей дочери.
— Отец Алексий! Я думаю, что вот эти многие чудеса, свидетелем которых Вы стали в Вашем храме, они есть следствие благой жизни человека! Когда Вы читали о святом Луке, что лично Вас поразило в его духовном облике, в его жизненном пути?
— Я сравнивал его с собой: как бы я повел себя, если бы мне в то сложнейшее для христиан время довелось открыто заявлять о своей любви к Богу, тем более служить в сане. Святой Лука никогда не снимал рясы, даже в Кремль на получение Сталинской премии за труды по гнойной хирургии он пришел в рясе. Блестящий хирург, он не начинал операции прежде, чем в молитве не получал ответ от Бога, и тогда уже действовал решительно и успешно, хотя сталкивался с самыми безнадежными случаями. И ради этих случаев его вызывали из очередной ссылки, находили, отмывали, одевали, ставили к операционному столу. Вот его мужеству и вере, подкрепленной делами, проверенной в жесточайших условиях гонений на веру, вознагражденной Богом я, ставя себя на его место, удивлялся.
О спасении жизни святителем Лукой своему дедушке в годы Великой Отечественной войны рассказывает клирик храма Живоначальной Троицы в Афинах священник Александр Носевич:
— Мой дедушка, отец моей матери, серьезно был ранен во время битвы на Курской дуге и находился на грани жизни и смерти. Противотанковым снарядом ему сильно повредило левое плечо и, пройдя через несколько госпиталей, где ему предлагали ампутировать руку, наконец, попал в Красноярский госпиталь, где самыми сложными операциями занимался святитель Лука.
Священник Александр НосевичИменно он не только спас жизнь моему деду, но и даже сохранил ему руку. И если бы не святитель Лука, то и меня бы сейчас не было, и мы бы с вами не беседовали. Поэтому для меня святитель Лука — особый покровитель, заступник нашего рода, и память о нем дорога нашей семье.
Продолжает протоиерей Алексий Гомонов:
— Чудеса, которые совершаются по молитвам к святителю Луке, поражают! Это чудеса на уровне древних святых. При этом, читая его автобиографию, ты видишь, что если бы его спросили, как он совершал эти подвиги, он бы ответил: «Никаких подвигов у меня нет. Я хирург, и всего себя отдаю больному. Я епископ, и всего себя отдаю пастве. Я просто честно исполняю доверенное мне дело». И так оценил его Господь!
Греческий бестселлер: «Я полюбил страдания»
Книга о святителе Луке (Войно-Ясенецком) в Греции стала бестселлером, выдержав около 30 изданий. Нет греческой семьи, не знающей об этом русском святом, ставшим таким родным для греков. В честь святого Луки называют детей, ему посвящают храмы и пишут иконы. Автор бестселлера архимандрит Нектарий (Антонопулос), настоятель Свято-Преображенского мужского монастыря близ города Фив, случайно прочитавший в 90-е годы жизнеописание святителя и переработавший его, сам не ожидал такого отклика. Рассказывает Наталья Георгиевна Николау, кандидат философских наук, директор Школы греческого языка при Александрийском подворье в Москве, лауреат премии Афинской академии наук (к 50-летию со дня кончины святителя в издательстве Свято-Троицкой Сергиевой лавры вышел ее перевод книги архимандрита Нектария о чудесах святителя Луки в Греции):
— К моему стыду, об архиепископе Луке я узнала в Греции, а не в России. Еще в 90-е годы мы повезли студентов Тбилисского университета на учебную программу в Афины. И вот одна из моих студенток Марина сказала, что ей поручили перевести на греческий язык книгу архиепископа Луки «Я полюбил страдание». И мы начали по благословению архимандрита Нектария этот перевод. Когда мы его окончили, и я читала уже на греческом языке переработанный вариант архимандрита Нектария, то осознала, какого масштаба была личность святителя.
Наталья Георгиевна НиколауКнига стала бестселлером сразу. Сейчас она выдержала уже 27 или 29 изданий. Быстро стали строиться храмы в честь святителя Луки Крымского в Греции (их сейчас около 30). И почитание святого врача растет с каждым днем!
— Отец Нектарий рассказывал Вам, почему он решил перевести житие этого святого, в общем-то, не очень известного на тот момент и в России?
— Все по воле случая или по воле Божией, как мы говорим. Кто-то из русских друзей отца Нектария во время его паломничества по России подарил ему книгу на русском языке. Вернувшись в Грецию, он передал ее нам для перевода. И так перевод книги «Я полюбил страдание» стал основой для будущего труда архимандрита Нектария. Работая над книгой, он посетил места ссылок святителя Луки, побывал в Красноярске, в Туруханске, в Крыму (когда архиепископ Лука был еще местночтимым святым).
Архимандрит Нектарий (Антонопулос)— Он сам предвидел такой огромный резонанс?
— Нет. Много раз, когда мы с ним встречались после выхода книги, он повторял: «Я не мог предположить, как отзовется эта книга в душах греков. Я сам грек, я знаю, как мы любим Россию, но так, как святитель Лука появился в Греции и теперь живет там в душах греков и помогает им, не мог даже представить!»
Икон святого Луки в Греции очень много, они есть во всех храмах. «Лука Симферопольский, русский», — так они говорят, «русский врач». В монастыре в Фивах, где служит отец Нектарий, стали записывать чудеса святого Луки. Часть этой книги чудес мы и перевели на русский язык, и издали в издательстве Свято-Троицкой Сергиевой лавре под названием «Житие, чудеса и неизвестные письма».
— Какие чудеса лично на Вас произвели самое сильное впечатление?
— Чудо, которое произошло с Назаром, учеником нашей Греческой школы в Москве. Мальчик учился в музыкальной школе, очень хорошо играл на фортепиано. Летом он приехал на к аникулы к бабушке. И в один из дней, закрывая тяжелую входную дверь, прищемил два средних пальца левой руки. Трава была очень серьезная. Врачи констатировали, что верхние фаланги двух пальцев полностью отбиты. Назар кричал: «Я больше не смогу играть на фортепиано, я не смогу дальше жить!» Трагедия! Мать мальчика умоляла врачей сделать хоть что-нибудь, чтобы пришить отбитые фаланги. Но ей говорили: это невозможно. Провели ампутацию травмированных фаланг. А после операции мать привязала к больной кисти Назара по совету знакомых иконку святителя Луки и молилась ему, просила молиться Назара. Процесс выздоровления протекал очень быстро. Ко всеобщему удивлению ампутированные пальцы вдруг начали расти. Через несколько дней фаланги восстановили прежний вид, на них выросли ногти и нельзя было отличить увечные пальцы от здоровых. Вернувшись после операции в свой родной город, Назар смог участвовать в конкурсе молодых пианистов и занял первое место. Счастливая мама приехала в Симферополь в Троицкий храм и благодарила святителя Луку у его мощей за великое чудо исцеления сына. А потом Назар учился в Москве в музыкальном училище и у нас в школе греческого языка. Отец Нектарий не раз приглашал его в Грецию. Так что вот это чудо с человеком, которого мы хорошо знаем.
— Это чудо произошло в России. Расскажите, пожалуйста, и о чуде, бывшем в Греции!
— К отцу Нектарию в монастырь приезжают многие греки, часто с детьми, рассказывают свои истории и благодарят святителя Луку. Вот одно из греческих чудес, рассказанное родителями ребенка: «В августе 2002 года наш восьмилетний сын Елевтерис неожиданно начал хромать. Мы обратились к специалистам-ортопедам, и они поставили ему диагноз — остеопороз левого бедра. Все три ведущих врача советовали немедленно делать операцию. Мы под свою ответственность забрали ребенка домой и на время запретили ему ходить. Родственники, узнав о нашей беде, принесли в дом икону святого Луки, житие и землю с его могилки, которую они из паломничества привезли в Грецию.
Центры почитания святителя Луки в Греции
О святом до этого дня мы ничего не знали. После знакомства с житием врача, отец Елевтериса принял решение на руках отнести сына в Сагматский монастырь в Фивы и положить на ковчег с мощами святителя Луки. В монастыре мальчику дали в благословение частицу мощей святого. Елевтерис попросил нас хотя бы еще на день остаться в обители. Мы провели там и следующий день, читали акафист святому Луке, молитву о болящем, обращенную к нему, были на службе. Через пять дней мы посетили нашего врача-ортопеда, чтобы сделать последнее обследование перед операцией. Но в кабинете врача мы с удивлением услышали, что операция уже не нужна. Магнитная томография подтвердила явное улучшение состояния здоровья ребенка.
Вечером Елевтерис спросил отца, с которым ночевал в одной комнате в монастыре: «Папа, скажи мне, а кто был тот дедушка с белой бородой, который приходил к нам ночью?» — «Какой дедушка, дитя мое? Никто к нам вчера не приходил» — «Нет, приходил. Ты, папа, наверное, его просто не заметил»,— ответил Елевтерис и рассказал отцу, что накануне вечером в комнату, где они спали, пришел дедушка. «Вокруг его головы блестели, знаешь, как звездочки, образовывая светлый полукруг. Он сел в ногах, потом пододвинулся ближе и стал меня успокаивать. В этот момент я почувствовал холод, как будто на меня подул ветер. Дедушка как будто бы дунул на мою ногу, перекрестил ее, взял ковчег с тумбочки около нашей кровати, а потом ушел. Когда он уходил, опять сделался ветер, и мне стало холодно». Благодарим Господа и святителя Луку за великую милость и исцеление нашего сына»,— так заканчивается письмо этих родителей-греков.
— Да, удивительно, как горячо греки приняли нашего русского святого! А что говорит об этом сам отец Нектарий?
— Улыбается... Вы знаете, мы люди горячие, импульсивные и открытые, поэтому, если уж любим, то очень сильно прилепляемся сердцем к святому. Страна маленькая, много родственников, все друг другу рассказывают о книге, иконы привозят из России, заказывают с них копии, ну, и так от семьи к семье все передается. Мне, действительно, приходилось слышать идущие из самого сердца слова, что «святой Лука нас слышит», «он рядом с нами», «он наш очень большой друг».
— Вы уже много лет помогаете архимандриту Нектарию в переводе его книг, участвуете в конференциях и в Греции, и в России, посвященных памяти святителя Луки (Войно-Ясенецкого). Вы перевели книгу чудес святого. Как Вы сами в своей жизни ощущаете присутствие святителя Луки?
— Как сказал один греческий врач, у святителя Луки получилось выстроить отношения с Богом так, что ему совершенно не страшны были никакие внешние обстоятельства. Конечно, он как человек и впадал в уныние, и попадал в сложные ситуации. Мы знаем это из его жития. Но все равно он всегда выходил победителем. И этот мир, лежащий во зле, никогда его не подавлял и не подминал под себя.
Имея перед глазами пример святого Луки, я понимаю, что все мои «трудности», «неудачи» или даже «катастрофы» я не могу так назвать, потому что знаю, что был человек, который жил несопоставимо более сложную жизнь. И во всех ситуациях у него превалировала любовь к ближнему, любовь к страждущему, любовь к тому, кто нуждался в помощи. Он всегда хранил свой внутренний мир и мог его передать другим, вокруг себя создать атмосферу любви.
По материалам авторского цикла «Аристократ духа» из эфира радиопрограммы «Благовещение».
Вставить в блог
Поддержите нас!
