Воскресший Христос от Тома Стоппарда

Сэр Том Стоппард хорошо известен русскому читателю, а Россия, в свою очередь, хорошо известна английскому драматургу. Для нас он в первую очередь - автор трилогии о революционерах «Берег утопии», героями которой выступают Бакунин, Герцен, Тургенев, Белинский и даже Пушкин, и пьесы «по мотивам» Шекспира «Розенкранц и Гильденстерн мертвы», по которой в 1990 году он сам же и снял фильм. На русский язык были переведены тринадцать из более чем двадцати его пьес, а теперь издательство «Азбука» предлагает читателю перевод его единственного романа, «Лорд Малквист и мистер Мун».

 

«Лорд Малквист и мистер Мун» был написан и издан в Англии в том же 1966 году, что и принесшая славу сэру Тому пьеса «Розенкранц и Гильденстерн мертвы», и, как и «Розенкранц и Гильденстверн мертвы», она полна литературной игры, размышлений об абсурдности мира и бренности всего сущего, столь характерный для литературы последнего столетия, и неповторимого стоппардовского стиля. Стиль - вообще главное, что есть в этой книге, но к этому мы еще вернемся.

Действие романа начинается в Лондоне во время похорон сэра Уинстона Черчилля. Реальное время, реальное место - однако дальше начинается форменное безумие. Чего стоит хотя бы список действующих лиц (кстати, первая глава так и называется: «Dramatis personae и прочие сопадения» - даже в романе Стоппард не может уйти от драматургии): лорд Малквист, девятый граф, помешанный на стиле английский денди, мечтающий, чтобы его имя стало нарицательным, как то уже случилось с Веллингтоном, Бойкотом, Кардинагом и другими; мистер Мун, нанятый лордом Малквистом в качестве мемуариста, занимавшийся до этого момента чтением исторических трудов в библиотеке (он хотел написать историю своего рода, однако, начав это делать, стал углубляться в глубину веков и понял, что для этого надо написать историю мира с древнейших времен - не правда ли, чувство необъятности своего предмета хорошо знакомо всем нам) и хранящий у себя бомбу с намерением бросить ее в кого-нибудь, чтобы заставить всех задуматься (заметьте, что роман был написан до нынешнего прискорбного процветания терроризма); жена мистера Муна Джейн, как кажется, мечтающая только о плотских утехах; два ковбоя, влюбленные в Джейн - парные герои сродни Розенкранцу и Гильденстерну, повявившиеся в романе будто бы совершенно из другой сказки (хотя, конечно, лорд Малквист и мистер Мун - тоже по сути своей парные герои); наконец, человек на осле, называющий себя Воскресшим Христом, и некоторые другие.

 

Что же способен сотворить Том Стоппард из такого постмодернистского сборища? Во-первых, он способен заставить читателя восхищаться хитросплетением эпизодов. Первая глава оставляет в голове чувство растерянности, однако если побороть его продолжить чтение, то удовольствие от выстраивания цельной картины будет немалым. Во-вторых, «Лорд Малквист и мистер Мун» - это, с одной стороны, гимн стилю, под которым подразумевается следование во всем, включая мельчайшие детали, некому идеальному образу (образу лорда, ковбоя и т.д.). Во второй главе девятый граф произносит тост: «За стиль. Больше ничего не существует», и во многом именно об этом весь роман. Установка на значимость деталей, которые и создают стиль, дается на первой же странице романа: «Он ухватился рукой (в сиреневой перчатке) за дверцу (палисандр, перламутр), меж тем как пара лошадей голубиной масти влекла качающуюся карету вверх по Уайтхоллу...». Стоит отметить, что подавляющее большинство таких детальных описаний относится к одному из заглавных героев, лорду Малквисту. Но и другие  герои так или иначе озабочены тем, как они выглядят со стороны и как бы им и дальше соответствовать своим представлениям о дендизме, рыцарстве, ковбойстве и так далее. Нельзя назвать исключением и Воскресшего Христа, правда, кажется, ему-то соответсовать своему образу удается меньше других, что выражается хотя бы в том, что в его речи библейские цитаты могут легко соседствовать с в высшей степени разговорными словечками: «Я есмь альфа и омега. Так что попридержи язык», и при общей нелепости образа Воскресшего Христа подобная фраза звучит достаточно неуместно.

"Стиль - единственное, во что верит лорд. Он блюдет «стиль», не думая о том, что разорен, что мир вокруг меняется и что сам он - комичный анахронизм. Мистеру Муну же требуется наполнить стиль хоть каким-то содержанием, потому ему приходится труднее, чем графу.
У него, конечно, есть бомба, и он до последнего надеется ее взорвать, но даже в правильности этого своего решения до конца не уверен, ведет сам с собой внутренний диалог: «Но, дружище, мы же не можем все швырять бомбы из-за того, что становится все меньше контроля над все большим и большим количеством людей, а мир сводится к перемещению денег, которые твой разум не в силах отследить, или к другому неврозу, которым ты, по-видимому, страдаешь... А что мне делать?.. Написать письмо в «Таймс»?..»
В таком сочетании тотальной иронии с вниманием к самым фундаментальным историческим и метафизическим проблемам Стоппард в англоязычной литературе, конечно, не первопроходец.
Чтобы не копать слишком далеко, достаточно обозначить его непосредственного предшественника - Честертона. Стилистическое и отчасти сюжетное сходство «Лорда Малквиста и мистера Муна» с «Перелетным кабаком», «Возвращением Дон Кихота» и «Человеком, который был Четвергом» вполне очевидно.
Как и общее для обоих писателей ощущение абсурдности земного бытия, которое выразил Честертон в поэтическом вступлении к роману «Человек, который был Четвергом»:
Клубились тучи, ветер выл и мир дышал распадом В те дни, когда мы вышли в путь с неомраченным взглядом. Наука славила свой нуль, искусством правил бред; Лишь мы смеялись как могли по молодости лет.
А благодаря этому сходству очевидны и различия. Для католика Честертона, который, подобно Черчиллю, чьи торжественные похороны смачно описывает Стоппард, был одним из последних обломков старой культуры, Воскресший Христос в любых, самых невероятных фантазиях оставался тем краеугольным камнем, на котором стоял мир его книг, и когда наука и искусство не могли уже противостоять «распаду мира», у него оставалась вера, пусть и облаченная в шутовской колпак:
Пусть были мы глупы, слабы перед напором тьмы - Но черному Ваалу не поклонились мы. Ребячеством увлечены, мы строили с тобой Валы и башни из песка, чтоб задержать прибой. Мы скоморошили вовсю и, видно, неспроста: Когда молчат колокола, звенит колпак шута.
Для интеллектуала другой эпохи Тома Стоппарда Воскресший Христос уже такой же травестированный персонаж, как все прочие персонажи романа, включая почившего Уинстона Черчилля, как Ленин и Джойс из его пьесы «Травести», как Герцен и Огарев из «Берега утопии», как Розенкранц и Гильденстерн, наконец.
А Розенкранц и Гильденстерн - мертвы: одноименная пьеса Стоппарда увидела свет сразу вслед за «Лордом Малквистом и мистером Муном», в 1967-м.

В культуре, где упразднены любые иерархии, от социальных до стилистических, все былые кумиры травестированы и бубенцы на шутовском колпаке не заменят колокольный набат.
В лучшем случае могут немного поднять настроение. У Стоппарда, в отличие от Честертона, нет абсолютной опоры, не подверженной распаду, а в отсутствии такой опоры шутовство, сколь угодно интеллектуальное, остается не более чем шутовством:
- Но если все случайно, то какой в этом смысл?
- А какой в этом смысл, если все неизбежно?
Попытки реконструировать прежнюю иерархию или установить новую с помощью бомбы предпринимаются год от года все чаще, «элегантно отдалиться от хаоса» все сложнее.
Сейчас, когда спустя сорок с лишним лет после выхода на английском роман Стоппарда опубликован по-русски, актуальность сомнений, изводивших его героя, возросла многократно, а убедительных ответов на старые вопросы по-прежнему нет".

БРЯНСК. RU

Вторая важнейшая тема романа, объединяющая между собой героев не меньше, чем стиль, - это тема толпы. Лорд Малквист говорит: «Я нахожу, что толп до крайности малою В целом они не имеют ни формы, ни цвета. Мне страстно хочетя приложить к ним какую-нибудь эстетическую дисциплину. Это придало бы смысл их существованию». Вновь здесь ему противостоит мистер Мун, которого толпы скорее пугают и с которыми он мечтает бороться при помощи бомбы: «Толпы - и он почувствовал, что они вновь наводняют его; полости внутри его сжались, пока их края не соприкоснулись, рассылая волны смутных опасений». Но больше всех связан с толпами Воскресший Христос, на котором стоит остановиться поподробнее (все-таки не слишком тривиально, чтобы подобный герой был скорее второстепенным персонажем). Вообще, фигура человека, называющего себя этим именем, у Тома Стоппарда одухотворена не больше, чем остальные герои. Главное, что нужно этому Воскресшему Христу - это толпы, отдельные люди его совершенно не интересуют; последние слова этого героя в романе - «Мне нужны только массы! Тогда я смогу начать!». Неудивительно, что никто из героев романа не воспринимает Воскресшего Христа всерьез (да и не до Спасения им - решить бы свои проблемы вроде промокнувшей записной книжки или сбежавшего льва!). Воскресший Христос напивается, пристает к женщинам и утвеждает, что все это - искушение диявола, и, кажется, на протяжении всего романа не произносит ни одной фразы, над которой стоило бы задуматься. Самозванец ли этот человек на осле - вопрос, который Том Стоппард, в общем-то, и не ставит перед читателем; присутствие такого героя скорее призывано, с одной стороны, заставить задуматься об упадке нравов героев романа, а с другой стороны, добавить все того же стиля произведению сэра Тома.

 

Картина, как видно, весьма упадочная и способная вызвать печаль, если спроецировать ее на окражающую нас, читателей, реальность. Однако благодаря стоппардовской иронии и абсурдности множества мелочей в романе (вроде тех же ковбоев или льва, гуляющего в Гайд-парке), при чтении «Лорда Малквиста и митера Муна» остается чувство насмешки и, может быть, даже трогательного умиления над главным героем (повествование преимущественно ведется с точки зрения мистера Муна), который не способен отдать всего себя самовлюбленности и стилю и от этого не особенно счастлив - в отличие от его работодателя лорда Малквиста.

 

Роман «Лорд Малквист и мистер Мун» - вряд ли то, с чего стоит начинать знакомство с произведенями Тома Стоппарда: тот же «Берег утопии» намного менее запутан и спорен (по крайней мере если не говорить о литературно-исторической стороне) и куда более близок русскому читателю. Но для того, чтобы понять, что за 40 лет по сути ничего не изменилось ни в мире, ни в литературе и что наши нынешние проблемы (чувство отсутствия смысла за красивой - стильной - оболочкой, бомбы и терроризм, ощущение безумия при взгляде на несочетаемость окружающих нас людей и предметов и так далее) были очевидны уже в шестидесятых, ознакомиться с романом одного из лучших современных драматургов, без сомнения, стоит.