«Прощеное воскресенье» – живая история в городе мертвых

История, рассказанная в фильме, проста – пожилая нищенка на деньги, собранные подаянием, восстановила святыни Введенского кладбища. Тамару Павловну знали и любили посетители кладбища и окрестные жители. Тут же, в строительном вагончике, она и жила. Потом ее с кладбища выгнали, но она вернулась, чтобы в Прощеное воскресенье попросить у всех прощения и покинуть эти места навсегда, - так ей велел духовник, отец Георгий из Почаевской лавры. За что же ее изгнали? Тамара Павловна в часовню, которую возродила, пускала не каждого. Из-за этого у нее и вышел конфликт со старостой местной церковной общины. Один из героев фильма говорит так: «Видимо, часовня у нее ассоциировалась с душой, ведь в душу свою мы не всякого пускаем».

За воротами Введенского кладбища мимо старинных надгробий идет по осенним листьям пожилая женщина и говорит простые слова: «Как-то Бог сделал, что я заболела. И я лежала в постели 10 лет, выходила из дома только в церковь. И я молилась тогда: «Господи! Не дай мне погибнуть, а пошли на добрые дела в городок, это я кладбище называла городком... Пойдем, детынька, я тебе покажу, что там есть». Так, незаметно и сразу, входишь в фильм, ловишь его течение, плавное, неспешное. Тамара Павловна рассказывает о чудотворце, старце Зосиме (Захарии), о том, как впервые увидела в заброшенной часовне картину "Христос-сеятель", как «разгребала помойку» в этой часовне и звала батюшку – освятить.

Могилы старинного кладбища, люди былой Москвы – купцы, обыватели монахи, священники, мученики. Фотографии, на которых лица ушедших эпох, известные и незнакомые имена. Московские легенды – художник Васнецов, ресторатор Люсьен Оливье, доктор Гааз, на похороны которого собралась двадцатитысячная толпа, и гроб до кладбища несли на руках. Аллея воинов, на которой наполеоновские солдаты лежат рядом с испанскими летчиками времен Второй мировой, а погибшие в Гражданскую и Первую мировую – рядом с воинами Афганистана и Чечни. Прошлое и настоящее переплетены корнями, и связь неразрывна.

«Наше время», не так уж сильно изменившееся за десяток лет, вполне узнаваемо – кладбищенские готы, угрюмая дворничиха, деловитый могильщик, художники, артисты, политики, спящие бомжи, нищие, тихие алкаши, случайные прохожие. Дерево, вросшее стволом  в могильный крест, разбитые старинные распятья. Кадры из жизни вокзалов, скорбных домов, в которых мало что изменилось со времен доктора Гааза, трамвайчик, бегущий сквозь снег от кладбища к метро – все это западает и душу и становится твоим, личным, сокровенным. И уже невозможно оторваться от экрана. «А это лодочник перевозит душу на тот берег на суд Господень, а на том берегу душу ждет Царица Небесная», – рассказывает Тамара Павловна о картине на стене старинного склепа, которую она тоже мечтала восстановить, но не успела.

Есть в фильме удивительный, мистический момент - небольшой монолог актера Евгения Дворжецкого. Вроде бы, ничего особенного он не говорит, жалеет, что редко навещает могилы родных. А в следующих кадрах показывают его собственные похороны. Вот что об этом рассказал режиссер фильма Сергей Роженцев, сам в прошлом актер: «Мы с Женей Дворжецким сидели в одной гримерке пять лет. И я его встретил, он спросил: «Что  делаешь?» Я говорю: «Фильм снимаю, хочешь, приезжай на кладбище, покажу тебе картину Петрова-Водкина. И он приехал. Весенний день. Мы побродили по кладбищу, он что-то сказал, я потом посмотрел материал – ну никак он не вяжется. И я его отложил.  Через несколько месяцев Женя погиб в автокатастрофе. Я отсматириваю материал и понимаю, для чего он приехал на это кладбище. Понимаю, что он – герой этого фильма, хотя он и не на этом кладбище похоронен, его похоронили на Ваганьковском. Вот так он и вошел в фильм».

Вот что рассказала о работе над фильмом «Прощеное воскресенье» автор идеи и сценария фильма Нина Грантовна Аллахвердова: «Главную героиню фильма, Тамару Павловну Кронкоянс, я часто встречала на Введенском кладбище. Я очень внимательно и долго за ней наблюдала, прежде чем поняла, что нужно снять эту картину. Это на экране все выглядит готовым и ясным. За этим стоит многодневный кропотливый труд, нужно чтобы человек вошел в тему картины, захотел сниматься. Сначала я пыталась предложить идею фильма известным документальным студиям, но для них эта тема в те годы была чистым ультразвуком. С тех пор очень изменилось восприятие многих вещей. Десять лет назад такое предложение казалось бредом: "Что мы снимем? Как нищенка ходит по кладбищу и просит милостыню?" Наученная опытом моей работы я знаю, что убежать нет смысла. Хорошо все то, что складывается сразу, на уровне понимания. Когда ты встречаешь тех, с кем совпадает твое восприятие, все происходит так, как надо. В итоге взаимопонимание было найдено с Сергеем Роженцевым, который в 1989 году окончил актерское отделение ВГИК.

К работе  над фильмом «Прощеное воскресенье» мы с Сергеем приступили, уже понимая друг друга и желая работать вместе. К нам все время присоединялись молодые талантливые ребята, которым хотелось что-то сделать в кино, и через какое-то время возникла студия «Патмос», у которой не было никаких средств, но был энтузиазм. Каждый, кто мог, находил деньги на съемки. Это сейчас очень много православных студий, православные фильмы снимают лучшие режиссеры. А тогда православного кино не было, и мы не знали, в чем мы правы, а в чем – нет. Действие фильма построено на конфликте женщины, живущей на кладбище нищенки, с другими людьми, в том числе, с общиной храма. И мы не знали, как оценить то, что мы создали. А потом картину посмотрел отец Георгий Бреев, духовник Москвы. Он сказал: «То, что вы сделали – очень важно». Это послужило нас большой поддержкой. В документальном кино мы должны стать свидетелями каких-то событий, которые не укладываются в наши предварительные графики и представления. И до тех пор, пока задуманное не выразит себя в полной мере, картину считать законченной нельзя. Мы сняли историю того, как Тамара Павловна построила часовню на могиле старца Зосимы и восстановила другие святыни Введенского кладбища, а потом была с этого кладбища изгнана. Можно было считать, что картина закончена. Перед нами современнейшая, в духе того времени, история. Однако я считала что картина не завершена до тех пор, пока мы не сможем показать самое главное – отношение самой героини к происходящим с ней событиям. Если бы она озлобилась, и решила все бросить, и больше этим не заниматься, это была бы другая история. Мы-то думали, что надо героиню вернуть туда, что мы для этого снимаем картину, но духовник ее отец Георгий из Почаевской лавры, ей сказал, что она должна попросить у всех прощения, и уйти с кладбища навсегда. И вот наступило Прощеное воскресенье. Ребята из съемочной группы говорили: «Мы не позволим ей унижаться!». Кстати, многие зрители удивляются и спрашивают: «Почему героиня просит прощения, ведь она права?». В нашем обществе в течение многих десятилетий люди были в каких-то вещах бесправны, а в других бескомпромиссны. И вдруг – совершенно иной опыт, понять который невозможно. Совсем недавно один известный кинематографист мне сказал: «Я все-таки не могу понять. Тут нет чего-то нормального. Почем она просит у них прощения?». А другие люди говорят, что от этой сцены «очищается душа», «делается так светло, хорошо». И ребята даже не хотели снимать сцену, когда она просит прощения. Я их умоляла: «Сейчас это надо снять. А потом мы будем решать». Их не пустили в храм с аппаратурой, но они смогли ее потихоньку пронести. Когда они снимали, аппаратура была внизу, поэтому Тамары Павловны в кадре нет, только голос ее слышен. Это правильно. Не нужно смотреть на человека, который решается на покаяние.

Основную роль в нашей картине играл… старец Зосима. Люди, которые приходят на его могилу, знают, что он помогает мгновенно. И вот мы переживали чудеса. А трудностей во время съемок хватало. Студия была неофициальная, у нас не было никакого авторитета, только огромное желание снять этот фильм, не было никаких полномочий. Опыта общения с церковью тоже не было, мы не понимали, каким образом получить благословение на съемки в монастыре. «Кто вы такие, откуда? – спрашивали нас, а узнав, что мы «никто», снимать у храмов запрещали. И когда возникала очередная проблема, мы молитвенно обращались к старцу Зосиме. Помню, 9 марта я приехала к нему на могилу ночью, чтобы попросить помощи. Тогда кладбище на ночь не запирали. Я говорила: «Что нам делать? Ведь в такой картине, где старец Зосима – монах, должен принять участие хотя бы один монах». И, представьте себе, прошло ровно два дня, и мне позвонила Наталья Ломоносова, член нашей студии. По пути с дачи она заехала в Боровский монастырь, там к ней подошли монахи и попросили отвезти их в Оптину пустынь. Она недавно пришла к вере и с восторгом рассказывала об этой встрече. Оказалось, что один  из этих монахов носит имя Зосима. Я позвонила ему, рассказала о нашем фильме и попросила принять в нем участие. Вскоре он получил благословение настоятеля на съемки. Мало того, в этот же день позвонил отец Киприан (Ященко), который стал консультантом нашего фильма, он и привел к нам в картину второго монаха. В фильме принимали участие два монаха и оба – Зосимы!

Мы не делали картину о святой, мы просто рассказали историю о пожилой больной женщине, которая пришла на кладбище спасать свою душу и получила исцеление. Людям хочется видеть в ней святую, вместо того чтобы последовать ее примеру и хоть что-то сделать для спасения своей собственной души. Сейчас, когда картина уже вышла, вопрос: «Где вы нашли такую женщину?» мне задают многие коллеги-документалисты. А я отвечаю, что знаю не менее 12 таких людей-подвижников, если хотите, можете снять о них фильм. Но предложений пока не поступало».