«Вечная невеста» Чингиза Айтматова

«<...>Последняя волна дичайшего браконьерства пришлась на лихие 90-е. "Кавказский заповедник тогда превратился в тир, - рассказал изданию местный научный сотрудник. - Или, как говорили, "кавказский биосферный мясокомбинат". Дело в том, что редких животных - или, как их еще называют, "красную дичь" - тогда забивали на колбасу. Но и это еще не все: по свидетельству очевидцев, администрация заповедника учредила фирму для вертолетных сафари с базой в так называемом Доме для приема зарубежных ученых, куда под видом научных сотрудников возили охотников-иностранцев и российских бизнесменов. Причем чаще всего животных убивали не ради добычи, а ради банального удовольствия.»

(Интернет-газета http://www.utro.ru/)

Тянь-шаньского барса Жаабарса, одного из главных героев романа Чингиза Айтматова «Когда падают горы (Вечная невеста)», ожидала подобная участь. Его обрекли на заклание, назначили его в жертву во  имя звонкого метала, во имя сытости одних и примитивного, почти сладострастного удовольствия, низменных прихотей других: «Даже дикий зверь в горах - и тот взвывал, с хриплым рыком обращался к небу, луну донимал, и пряталась луна от него то за тучами, то за снежными вершинами, потому как и он не был обойден судьбой вездесущей и ему, горному барсу, она предуготовила нечто...».

  Писатель очень четко и внятно поставил перед нами, да и перед самим собой проблему истребления редких, прекрасных, сильных животных. Мир раскололся на две части, неравнозначные, перевешивающие друг друга. На одной стороне - звери похуже и пострашнее косулей и барсов, предавшие свой край, променявшие зелень и цветение Природы на зеленые шершавые бумажки. На другой - немногочисленные защитники больного, но еще сильного Жаабарса и всего, что окружает его существование.

  Очень важна игра контрастов в романе: ведь именно журналист Арсен, казалось бы, уже инородный человек в своем  диковатом краю, живущий деньгами, мимолетной славой («Вкусил! С медом! Браво! Дошло наконец! Перед рыночной стихией никакие кафедры не устоят. <...> Попса торжествует. У нас эпоха попсы!»), запутанными «любовями» и ресторанами, мечтающий  выпинать Вечную Невесту, фольклорного персонажа своих мест, на театральные подмостки, дабы прилюдно обнажить там ее чувства, ее горе и скорбь на потребу публике («Ведь если бы опера на основе фабулы "Вечной невесты" была сочинена уже и существовала в партитуре, на главную роль можно было бы подыскать достойную исполнительницу в других городах и даже странах. Обошлось бы дороже, но "оргвопросы" удалось бы решить.»), встает на защиту зверя, поднявшись против тех, кого недавно еще называл родными. А что родные? Им как раз дикость и первозданность опостылели, им мало любования красотой, созерцания природы, благоговения перед мощными хищниками, талисманами их земли. Им необходимо материальное, им требуется то, на что они смогут преобрести себе иную жизнь с  тонкой позолотой цивилизации («Вот это, что называется, весомая фигура - не кто иной как, Бектур Саманчин, сообразил охотничий бизнес-промысел, устроил так, что почти круглый год шли дела. По сезонам охотились на разных диких тварей - тут и горные архары, которые стали называться "Марко Поло", и рогатые козы, и медведи, и ловчие птицы, и вот теперь снежные барсы по особой статье вошли в крутой бизнес. Молодец, Бектур-ага, ничего не скажешь, нашел жилу, умный человек...»). И получить это они намереваются от арабских принцев, пресыщенных и мечтающих о низменных кровавых развлечениях и самоувеселениях («Арабские принцы - один саудовский, Хасан, другой - кувейтский, Мисир. Говорят, они двоюродные братья. Любители скачек, ловчих птиц и экстремальной охоты.»). Для них «рыночная идеология» - образ жизни с рождения, их не тревожат высокие размышления о моральном праве на убийство ( «Первобытный инстинкт гложет, и рыночная идеология <...> выкидывает прочь... Мало кто понимает, что, избавившись от социалистического произвола, мы влипли в рыночный. А рынок, если кто с ним не в ладу, - убивает. Но раз тебя убивают - и ты убивай. »).

  Те же, кто с детства дышали чистым воздухом высокогорья,  скакали на лошадях и ночью у костра с придыханием и дрожью в голосе рассказывали друг другу легенду о Вечной Невесте и верили в нее, и звали, и ждали, сейчас грезят джипами, «о'кеями» и мобильными телефонами, а нефть, бьющая из скважин спонсоров, для них горячее крови Жаабарса («Капитализм проклятый творит свое дело! Творит - и ничто не может помешать ему, кишка тонка!»).

  Глобализация - вот неистребимая уже на сегодняший день проблема современного мира. Кто бы мог подумать, что доберется она до тихого аила, поднимется по незыблемому Тянь-Шаню, заползет в души  горцев и завладеет их умами?.. И что с ее легкой руки одни звери будут выслеживать других с помощью космических спутников и информационных технологий («А в горах готов уже небольшой 
лагерь - для принцев установлены особые палатки, предусмотрено все, что требуется для их удобства. Для продвижения до ущелья приготовлены автомашины, включая американский суперджип "Хаммер", который будет доставлен из Катара на борту грузового самолета. »; «Перед выездом - на джипах, на подсобных грузовичках, на бронированном "Хаммере" гостей - Арсен Саманчин еще раз проверил, не забыто ли случайно что: оружие снайперское, оружие автоматическое, бинокли, мегафоны-громкоговорители, дыхательные маски на случай, если у кого-то возникнет одышка на большой высоте, и прочее...»). И охота из средства добычи пищи превратится в циничную забаву для взрослых избалованных детей.

 Как вскрыть этот зловонный нарыв глобализации на теле земли? Этот вопрос, отчасти риторический, задает нам Чингиз Айтматов и ответа на него пока не видит. Его герой погибает вместе с барсом, за жизнь которого он неожиданно для себя вступился («Снежный барс был уже мертв. Человек испустил последнее дыхание следом...»). Можно ли вообще излечить планету от этого недуга, коль скоро она просочилась во все уголки нашего мира, нашей жизни, срослась с нами в единое?.. Неужели все попытки избавиться от этого аппендикса цивилизации будут оканчиваться так, как окончилась попытка прозревшего Арсена? И бунт, подобный бунту Элес, не желающей участвовать в увеселении иноземных гостей и развлекать их своим пением во имя экономики, останется бурей в стакане воды? Да и самой певунье Элес придется зарабатывать на пропитание челночеством?

   Как прорвать блестящие стенки радужного мыльного пузыря все под тем же названием «глобализация»? Вероятно, для начала сделать то, за что осудили соплеменники Арсена - возлюбить зверей, Природу больше, чем тех, кто все это безжалостно уничтожает. И не это заклеймить предательством -ибо предатель не Арсен, а родные его, и все те, кто им подобен, а таких в мире становится все больше. Мы стоим перед жестоким выбором: убить-не убить. Что выбираете вы?

Иллюстрация к аннотации -   http://e-izhevsk.ru