Бродя по еще только заполняющемуся книгами залу магазина, листая фолианты классиков и альбомы модернистов, поглядывая с тоской на переиздание Брокгауза и не миновав раздела с аудиокнигами, я незаметно для себя самого оказался возле отдельного пелевинского стеллажа и, разумеется, не смог удержаться от того, чтобы не купить книгу главного русского провокатора конца XX - начала XXI веков.
Роман был анонсирован как антиутопия, и, действительно, формально его действие происходит в неком неопределенном будущем, по отношению к которому нынешний момент истории отстоит так далеко, что реальной памяти о нем практически никакой не осталось. И поэтому в сознании героев книги соседствуют как реальные, так и мифологические персонажи нашей эпохи (Кутузов, Наполеон, Сталин и другие путаются веками и реалиями).
Действие романа происходит в мире, разделенном на две части: одна из них - это офшар людей, пребывающий над планетой в этаком полуподвешенном состоянии; вторая - это мир орков, «недочеловеков» в понимании остальных людей, составляющих злое «недемократическое» большинство. Описание этих в военном и медиа-пространствах соприкасающихся миров составляет формальную канву, фон для основного действия книги.
Автор романа
Понятно, что описывая неопределенное будущее, Пелевин описывает нашу с вами сегодняшнюю жизнь. И ему ничуть не изменяет его, не сравненная ни с кем в современной российской словесности, острота видения сегодняшней ситуации. Сама книга была написана не месяц же назад, но так много реалий именно сегодняшнего дня, событий последних недель укладываются в нее! Позволю себе привести несколько цитат: «...В чем суть медиа-бизнеса? Когда к людям приходит горе, постарайтесь хорошенько его продать в виде новостей - и будет вам счастье...», - разве не по этому закону функционирует абсолютное большинство современных СМИ?
«...Критикуя репрессивный оркский режим, мы часто забываем, какова его подлинная природа. И чем сложнее определения, которыми мы пользуемся, тем запутаннее кажется вопрос. Однако суть можно объяснить предельно просто. Режим — это все те, кому хорошо живется при режиме. Сюда входят не только берущие взятки столоначальники и ломающие черепа ганджуберсерки, но и игриво обличающие их дискурсмонгеры, проворные журналисты из Желтой Зоны, титаны поп- и попадья-арта, взывающие к вечным ценностям мастера оркской культуры, салонные нетерпилы и прочие гламурные вертухаи, ежедневно выносящие приговор режиму на тщательно охраняемых властями фуршетах.
Следует помнить, что непримиримая борьба с диктаторией — одна из важнейших функций продвинутой современной диктатории, нацеленной на долгосрочное выживание. Подельники уркагана могут пустить на самотек образование и медицину, но никак не эту чувствительнейшую область, иначе может произойти непредусмотренная ротация власти. Отсюда этот страшный дефицит честности внизу — ибо любая оркская “новая искренность” есть не что иное, как хорошо забытая старая ложь.
Все это уже было. Много раз было...».
А митингующие ныне по площадям и проспектам не узнают ли себя в оркских нетерпилах?
«Оркских нетерпил я не люблю. Конечно, не все они придурки или клоуны, целующие отражение офшара в лужах своей зверофермы. Есть среди них искренние и честные экземпляры. Это, надо признать, лучшие из орков - но таких не пустят даже в Желтую Зону, не говоря уже о ресторане “VERTU HIGH”. Они и сами туда не пойдут. Странный и вымирающий вид, которого давно нет у нас наверху... Вымирают они по той причине, что, мягко говоря, не очень умны. Они думают, у них все плохо, потому что у власти Рван Контекс. Эх, бедняги вы, бедняги. Совсем наоборот - это Рван Контекс у власти, потому что у вас все плохо. А плохо потому, что так было вчера и позавчера, а после понедельника и вторника всегда бывает среда той же недели. Ну ликвидируете вы своего уркагана (вместе с остатками сытой жизни, ибо революции стоят дорого), и что? Не нравится слово “Контекс”, так будет у вас какой-нибудь другой Дран Латекс. Какая разница? Вы то будете те же самые...».
А читая следующую цитату задумаешься, кто готовил премьеру тексты для общения с народом? Или бери выше: чьи книги читает ВВП перед четырехсполовинойчасовыми эфирами?
«Сегодня демократура - продукт волеизъявления червей, живущих в железных сотах. Они соединены со вселенной исключительно через трубу информационного терминала, прокачивающего сквозь их мозги поток ментальных химикатов, удобрений и модификаторов, производимых политтехнологами. В чем выбор? Какая разница, кто из допущенных до гонки тараканов придет первым, если всех их вынимают из одной и той же банки? Не все ли равно, рыжий или белый презерва... то есть, простите, презиратор будет надет на то, о чем у вас не принято говорить?».
Этим строкам я внимал почти со священным трепетом, поскольку в них нельзя не увидеть художественного отображения эпохи, куда более точного, чем официальные статистические сводки или формальное описание по годам в парфеновском «Намедни». Невольно начинаешь подозревать в Пелевине либо пророческие способности, либо нечеловечески развитую логику. Или, попросту, воскликнешь: «Ай да Пелевин, ай да сукин сын!».
Но если бы в книге Пелевина был только диагноз информационному обществу, то наверное она не вызвала бы такого внутреннего отклика. На самом деле, это - книга о любви. Любви, которую невозможно победить, которая «крепка, как смерть» (Песн. 8, 6), которая прорастает, казалось бы, в совершенно невозможной для этого атмосфере и ситуации. Собственно, любовь происходит между «недочеловеком» орком и идеальным биороботом. Грым и Кая, с точки зрения «полноценных людей», и людьми-то, в общем, не являются в полном смысле слова. И, тем не менее, вопреки всему, две эти личности, имеющие в себе дар свободы и дар сердца, т.е. образ и подобие Божие (таких слов нет у Пелевина, но, по сути, это именно так), могут друг друга полюбить. И эта любовь становится для главных героев - счастьем, а еще для одного героя, летчика Дамилолы, - трагедией.
И именно это - сердцевина сюжета новой книги Виктора Пелевина. Сквозь цинизм, сквозь очень сложные отношения мужчины и женщины, описание любви, как самого главного, что есть в жизни людей - тем более удивительно на фоне всего остального, что описано в книге.
Позволю себе привести еще одну цитату практически из самого конца романа: «...Самое интересное, я плохо представлял, что буду делать, когда ее увижу. На дне моего ума, кажется, плескалась зыбкая и совершенно безумная с технической точки зрения надежда, что в миг встречи она раскается, обнимет мою “Ханнелору”, и единственная вещь, которую я люблю, понесет домой единственную близкую мне сущность. Ну, или наоборот, неважно. Я ведь не дискурсмонгер, а боевой летчик... Это, конечно, был бы для моей “Ханнелоры” неподъемный груз - но мне казалось, что в минуту встречи изменится все, даже законы физики...».
Или, чуть дальше тот же герой - летчик, видя, как невозвратно уходит от него возлюбленная, говорит: «...И тогда я понял, что с самого начала было скрыто на дне моего сознания. Я понял, зачем я хочу ее найти. Не для того, чтобы она вернулась ко мне. Это было невозможно. И не для того, разумеется, чтобы убить — это тоже было неосуществимо, ибо ее онтологический статус, как сказал бы покойный Бернар-Анри, был небытием с самого начала. Но если я не мог вернуть Каю в свое бытие, ее могла забрать с собой моя “Ханнелора”...».
А это почти конец романа (почти как у Грэма Грина): «...Кая была послана мне в утешение и радость - хоть она, конечно, была просто резиновой куклой. Но если она сказала правду о том, как устроен мой ум, зачем тогда Маниту резиновая кукла по имени “человек”? И зачем Маниту пожелал, чтобы нам было больно, когда о нас гасят окурки? Увы, ответов нет. Вернее, они есть - но такие, что возникает еще больше загадок. Впрочем, Кая говорила, что ответ - это мы сами. Мы сами - и то, что мы делаем с жизнью, своей и чужой».
Поэтому пусть не малым детям и даже не подросткам, но взрослому человеку, желающему увидеть выраженным в слове то, что он скорее всего и сам ощущает по отношению к сегодняшней жизни, и мечтающему сохранить надежду на то, во что хочется верить вопреки всей эмпирической очевидности, можно посоветовать взять в руки новую книгу Виктора Пелевина.
P.S. А что такое S.N.U.F.F. – не расскажу. Читайте Пелевина.
Вставить в блог
|
Протоиерей Максим Козлов: В «S.N.U.F.F.» гляжусь как в зеркало28 декабря 2011
|
Поддержите нас!
Во первых, редко встретишь в сети отзыв адекватного человека о творчестве Пелевина.
А во вторых, до меня не сразу дошло, что "протоиерей" - это не стёб автора и не кличка - сайт оказался религиозный. Услышать такое от попа - это круто.
Давно подозревал, что среди попов встречаются нормальные ребята, но одного не пойму - как от этой паствы крыша не едет? Я бы ниасилил... Уважаю!
Я прошу прощения за свой резкий тон. Я не хотела никого обидеть, и очень сожалею, что не смогла выразить свое мнение более мирно.
Не вступая в споры, ибо негоже, хочу сказать то, что на самом деле стоило сказать с самого начала, не кидаясь, как верно отметил Алексей, вырванными из контекста цитатами из Писания. Я, кстати, Алексей, употребила эту цитату по аналогии с тем, как ее однажды употребил свт. Спиридон Тримифунтский, когда к нему пришел путник и святитель пытался угостить его мясом, на что путник ответил, что сейчас пост и мяса вкушать не полагается.
Я на самом деле хочу сказать несколько иное. Я думаю, что нельзя мерить всех одной мерой. Действительно, не каждому будет полезно такое чтение, но кого-то - пустьпо принципу "от противного", - оно может заставить задуматься. Так, например, я знаю истории прихода людей к вере после прочтения атеистических книг. Уверена, что человеку крепкому в вере и укорененному в традиции никакого вреда эта книга не принесет, а только позволит увидеть точку зрения человека с иным мировоззрением и через это - лучше понять себя и, возможно, ещеболее укрепиться в вере.
А много ли стоит та вера, которую может разрушить чтение книги даже не религиозного содержания?
И еще, Александра, я не соглашусь с Вами в Вашей позиции, что в Церковь мы приходим, чтобы уйти от грязи и соблазнов. В Церковь, мне кажется, в первую очередь стоит приходить ради спасительных Таинств и Богослужебной жизни, вокруг Таинств строящейся. Ради соборной молитвы. Ради духовного окормления... А спасаться там от соблазнов сложно - ведь Церковь, по словам св. Ефрема Сирина, это не общество торжествующих святых, это толпа кающихся грешников. А мы часто об этом забываем, и в церковной ограде чужие грехи становятся еще более соблазнительными, особенно это касается нашего соблазна осуждать. Нам кажется, что член Церкви - уже по определению должен быть чуть ли не идеален, причем именно в нашем представлении об идеале. А на деле все оказывается совсем не так. Вон матушка - а губы красит, или вон бабуля только что исповедалась - а уже кричит на внука, и так далее.
Здесь, мне кажется, как с монастырем: говорят, что если кто бежит в монастырь от соблазов и скорбей мира, тому монастырь не будет путем спасения. Ведь бежим мы от себя в первую очередь всегда. А в монастырь, как и в Церковь, нужно в первую очередь идти из любви к Богу, а любовь к Богу - это и любовь к ближнему, и если нам удастся стяжать такую любовь - тогда никакие соблазны нам будет не страшны).
И здесь я в первую очередьобращаюсь к самой себе, учитывая личный скромный опыт нахождения в ограде Церкви - надеюсь, Александра не заподозрит меня снова в том, что я "уже человек Царствия Небесного", ведь даже про "для чистых всё чисто" я писала в отношении отца Максима, а ни в коем случае не себя. Я книгу не читала - и вряд ли буду. Не знаю, как вы, Александра и Алексей, но мне кажется, нам с вами нехорошо спорить о книге, которую - как я поняла, - ни один из нас не читал. А то получается, как в советские годы: "Я Пастернака не читал, но осуждаю").