О. Михаил Фортунато: об иконе, написанной звуком. (Ч.3)

- Отец Михаил, расскажите, пожалуйста, как складывалась Ваша жизнь после окончания Свято-Сергиевского богословского института в Париже?

-Дальнейшая моя судьба связана с моей супругой. Случилось так, что ещё в студенческие годы мы разъезжали с хором Богословского института и концертами зарабатывали  деньги для института. Голландия, Швейцария, Англия... Когда мы выступали в Англии, то весь лондонский хор пришел на наш концерт. А её отец, Михаил Иванович Феокритов, был регентом этого хора, причем исключительным регентом, по мнению митрополита Евлогия (который сам назначал регентов), вторым на всю Европу. Сразу после эмиграции из России он блистал в Берлине, потом в Висбадене, где семья провела гитлеровские годы. После войны переехал в Лондон к брату-протоиерею. Почему-то М.И.Феокритов сразу меня полюбил, и вскоре после нашей свадьбы пригласил к себе в помощники. Простите, это, наверное, нескромно, но думаю, он почувствовал во мне ту неформальность, которая была присуща ему самому. Мы переехали в Лондон, и я очутился в среде лондонского прихода, лондонского клироса. Михаил Иванович стал меня учить. Человек начала века, рождённый в 1888-м году, он на протяжении десяти предреволюционных лет жил в Москве и всех знал. Он знал Архангельского, например, бывал у него, рассказывал, как они праздновали, веселились... От М.И.Феокритова я узнал, что такое интонация русского звучания. Он настолько красиво умел спеть стихиру, что вы себе представить не можете! Он так высвечивал ее оттенки тембром, ритмом, смыслом! Через него я бывал в России...

- Отец Михаил, школа М.И.Феокритова отличалась от школы Вашего учителя по Богословскому институту в Париже  Н.М.Осоргина?

- Да, во многом. Феокритов был обращен к распеву, перед Осоргиным стоял богослужебный устав. Исполнение М.И. Феокритова было более эмоциональным, я бы сказал, и более продуманным. Н.М. Осоргин -  скорее труженик. Он пел несколько часов в день со студентами, которые не умели петь! А Михаил Иванович - истинный прирожденный художник! Может быть, вы слышали, о таком композиторе А.В.Касторском? Касторский преподавал пение в духовной семинарии Пензы. Он окончил Сант-петербургскую консерваторию по классу Римского-Корсакова и Казанскую духовную академию по богословию. МИИ Феокритов у него был учеником. Он мне рассказывал насколько точно Касторский умел интонировать, исполняя свои собственные сочинения...А я, слушая Михаила Ивановича, представлял себе Касторского. Понимаете, вот так ретроспективно добирался до корней, уходивших к 1900-му году. Через Феокритова я стал понимать, что такое слышание, как слышать качество музыкального звука. Он умел передать это своим певчим. «Единородный Сыне и Слове Божий... распныйся же...» - и вот это распныйся звучало у него бриллиантом! Тут музыки почти нет, один аккорд минорный, но к этому «распныйся» он так готовил хор с начала песнопения, что оно проникало в сердце.

- А как же «эмоциональность» церковного пения можно сочетать с его аскетикой?

О. Михаил (справа) с архим. Матфеем (Мормылем)

- Говоря о М.И.Феокритове, я должен уточнить, что «эмоциональность» его исполнения нужно понять правильно. Она не нарушала вечность, которая заключается в сегодняшнем сегодня. «Хлеб наш насущный даждь нам днесь», «днесь Дева рождает» - вот это понятие сегодняшнего дня не есть только игра слов, как будто мы переносимся в другое время. Нет, время сосредотачивается в нас, и Христос всегда и везде присутствует.

Не всякая эмоциональность разумна. Много встречаешь эмоциональности сентиментальной, которая играет на нервах, инстинктах человека. И всё это красиво может получаться, но в ней глубины нет. А где глубина? Глубина в том, что музыка, распев, полифония, хоровое звучание окрашиваются словом. Наоборот можно даже сказать, что слово господствует, излучает эмоции и чувства. Можно ли говорить об эмоции логической? Если повернуться к греческому оригиналу, слово «логос» укореняется в личности Иисуса Христа Сына Божия. Отсюда идёт наше исполнение церковного песнопения. «В начале было Слово, и Слово было Бог». Об этом можно очень много говорить, очень много думать, очень много себя в этом отношении воспитывать. И когда М.И. Феокритов скончался, то я продолжал эту его мысль, что слово должно прорасти в церковном пении и напитаться всей церковной святоотеческой мыслью, тем, в чём заключается чудо воплощения Сына Божия, чудо нашего спасения, чудо Воскресения. А переживаем ли мы это по-настоящему в Церкви или нет?

Однажды митрополит Антоний Сурожский, который был моим начальником, учителем и духовным отцом многие-многие годы, спросил, когда я зашёл в алтарь в Великую Пятницу: а можно ли переживать Воскресение каждый день года? Я не ответил ему, но сказал, что буду думать, потому что вопрос очень серьёзный. Я нашёл, конечно, ответ для себя, что Христос сегодня воскрес, и в Великий Пяток Он тоже воскрес, только мы другим путём, другой памятью вспоминаем отдельные моменты жизни Христа, отдельные моменты жизни Церкви. Но всегда Он - воскрес. Мы принадлежим такой религии, где её Основатель до сих пор и навсегда жив.  Так что уникальность христианства заключается в том, что сегодня мы празднуем вечность.

А.В.Касторский

- Отец Михаил, сейчас в России издаются архивные записи хоров русского Зарубежья - Н.М.Осоргина, Н.Н.Кедрова, Сергея Жарова, Петра Спасского и других. И насколько их исполнение отлично от того, что мы слышим сегодня в России! Какие основные особенности певческой культуры русского Зарубежья Вы могли бы выделить?

- Нужно быть историком для этого. Я просто почувствовал, что та традиция, которая дошла до меня, теплилась непрерывно ещё и до того, как выходцы из России оказались на Западе, то есть преемственность из дореволюционной России докатилась и до нас. Конечно, нас было мало, и, может, у нас талантов не хватило, чтобы всё это оценить. В 1995-м году я собрал Конгресс регентов всей Западной Европы. Мы старались подытожить, что такое наша традиция. Результаты оказались не очень-то блестящими. Но один момент был признан - мы все воспитывались на клиросе. И вот это воспитание дало нам чистое, без какой-либо примеси, понятие о Церкви. Удивительно, как певческая культура смогла продолжиться в этих эмиграционных потоках, бедных, но истинных!

В смысле звучания - и в подаче голоса, и в подаче репертуара в Русской Церкви сейчас господствует достаточно высокий профессионализм. У меня впечатление, что люди, приходящие петь в церковь - выходцы консерватории или музыкальных училищ. Они действительно умеют петь, знают музыку. И музыка довлеет, царствует в их репертуаре. Наверное, это  дух времени...А нужно бы наоборот!

Я часто бывал в России за последние 15 лет, слышал заманчивые предложения о восстановлении репертуара, стихирного пения, знаменного распева. Вся эта палитра разных жанров очень интересна и похвальна... Но однажды разговорился с регентом, который пел знаменным распевом. Их было немного, всего три студента, верующие, церковные люди. Пели они по-консерваторски. И я спросил его: вот смотрите, перед Вами прекрасно написанные иконы. Думаете ли Вы, что Ваше исполнение - не только в стилистике, но и по содержанию, соответствует этим иконам? Он ответил: простите, я не задумывался об этом.

А может быть, уместно сравнить пение с тем, как иконописец писал икону, с каким чувством, для кого, для чего он её писал. Содержание иконы настолько глубоко, что может многому научить церковного певчего даже технически. Ритмика фрески или ритмика иконы на дереве может научить нас ритму слова, а не ритму дроби. Очень часто поют дробно, вот это нужно оценить, раскритиковать и поставить на место. Краски - то же самое, они должны обволакивать, украшать акценты слов, акценты музыкальные и словесные. Когда доходишь до какого-то важного слова, остановись, подумай, что происходит? Как его трактовать? Как создать звукового образа, который покажет, что ты действительно вник в смысл текста, который распеваешь?!

В Центре церковной музыки им. прот.Димитрия Разумовского в Московской консерватории  с супругой Марианной (крайн.слева)

- На Ваш взгляд, отец Михаил, есть музыкальные произведения более или менее «церковные», подходящие для исполнения в храме?

- Наверное, да. Каждая музыка может уйти в эксцесс, в крайность. Вы упомянули  «церковность». Вопрос, который так сразу не решить. В церковной гармонизации, если говорить о том, из чего состоит наша музыка, должен, и я убеждён в этом, господствовать распев. Это каноническое пение Церкви. Чистые композиции очень трудно оценить, они подлежат (или нет) рецепции Церковью. Распев уже дан, и мы знаем, что многие композиторы старались и преуспевали в его гармонизации, некоторые подчёркивали русские корни распева. Но церковность состоит не в этом. Церковность состоит в соответствии между смыслом текста и тем, как подашь этот текст, в умении через распев  выразить самую глубокую мысль распеваемого текста.

Например, в Париже, я был ещё студентом, помню наш разговор с Максимом Евграфовичем Ковалевским, который говорил, что есть лады, которые более подходят к церковному пению. У него мысль такая была, что лучше всего подходит к церковному пению уравовешенный дорийский лад. Он говорил, что ему легче гармонизировать в этом ладу, чем в мажорном, который держит доминантой. Так что, вероятно, существуют и объективные параметры для определения «церковности» музыки.

Материал подготовлен при поддержке Центра церковной музыки имени прот. Димитрия Разумовского Московской государственной консерватории. Первую беседу с протоиереем Михаилом Фортунато, прошедшую в эфире радиопрограммы «Благовещение» 27 февраля, вы можете прослушать по ссылке: http://www.radonezh.ru/radio/anons/?ID=7178 Использованы фотографии из книги Н.В.Балуевой «Протоиерей Михаил Фортунатто: регентский жест в литургическом контексте». Рыбинск-Михайлов Посад, 2004.

Продолжение следует...