Президент как прецедент

Протоиерей Максим Козлов:

- Новость о выдвижении себя Иваном Ивановичем Охлобыстиным в кандидаты в  Президенты, я прочел в мобильном телефоне во время одного серьезного заседания. Первой реакцией стала не вполне благочестивая формула – «Стебается».

В субботу литературный вечер в Лужниках, собрать 50 с лишним тысяч человек не просто, зияющих пустот на трибунах допустить не хочется: в этом смысле – великолепный пиар-ход. Восхитимся профессионализмом или самого Иван Иваныча, или его команды. Право, что еще можно было придумать более будоражащее общественное мнение и взрывающее интернет, чем тот информационный «вброс», который позволил себе наш герой.

Потом я потрудился посмотреть значительную часть видеозаписи пресс-конференции в Интерфаксе. И тут мне показалось, что речь идет, конечно, не о реальном президентстве, и даже не о реальном участии в предвыборной кампании, но то, что проект предполагает более длительное развитие, которое не завершится литературным вечером 10 сентября, - очевидно. Новый будоражащий феномен в нашем застоявшемся общественно-политическом болотце мы увидим на значительно более долгий срок.

И это, как гражданину Российской Федерации, мне очень понравилось! Несомненно осознающий свой главный образ – то ли шута, то ли юродивого – Иван Иванович, подключением себя как такового к президентской кампании, отчетливо показал ее цену. Кто, собственно, в ней может (должен?) участвовать.

Это, действительно, поступок. Если и шута, то в средневековом смысле. А если юродивого, то, пожалуй, серьезно юродствующего человека.

Интересно, что дальше из этого выйдет?! Интересно огромному количеству людей…

Теперь что касается клирика, находящегося во временном запрещении – священника Иоанна Охлобыстина. Да, все мы знаем определение Архиерейскорго Собора 1994 года, запретившее священнослужителям участвовать в выборах. С другой стороны, мы знаем, что священнику Иоанну Охлобыстину было разрешено оставаться священнослужителем (пусть и временно запрещенным), принимающим участие во всякого рода масс-медиа проектах: от «Интернов» до многоразличных шоу. В этом смысле его статус никак не должен измениться.  Он просто принимает участие в еще одном медийном проекте, который значительной частью населения не рассматривается как выборы в традиционном смысле слова, а скорее, как то, что мы сможем наблюдать в виртуальной действительности, к реалиям жизни общественно-политической имеющим весьма опосредованное отношение.

Но если можно сниматься в «Интернах», оставаясь священником во временном запрещении, то почему нельзя участвовать в шоу под названием «Предвыборная кампания»? По сути дела, между доктором Быковым и кандидатом в президенты Иваном Охлобыстиным какая уж такая большая разница? Понаблюдать и за первым, и за вторым, можно будет, по-прежнему, с интересом.

Сергей Худиев:

- Желание известного актера (и запрещенного в служении священника) Ивана Охлобыстина стать владычицей морскою — или, вернее, континентальною, баллотируясь на роль Президента Российской Федерации, очень хорошо понятно в контексте шоу-бизнеса, менее понятно в контексте политики и совсем непонятно в контексте священнослужения. Предложения Охлобыстина увеличить президентский срок до 14 лет, рассуждения о бессмысленности Государственной Думы и тому подобное выдают несерьезный, игровой характер его предложения.

Надо сказать, что негативное отношение Церкви к лицедейству сложилось во времена поздней античности, когда театр носил в лучшем случае порнографический, в худшем - садистский, и всегда - языческий характер. Распространять его на труд современного актера лучше с осторожностью – все-таки, это не лицедей поздней античности.

Но важно сказать, что работа артиста и в наше время сопряжена с определенными профессиональными рисками, в том числе – психологическими и духовными. Для человека шоу-бизнеса некоторая эксцентричность, даже скандальность, не только естественна – она просто необходима, это часть профессиональных навыков. Человек, который не заставляет о себе говорить – неважно как, с одобрением, с возмущением, с насмешкой – неизбежно исчезает со страниц глянцевых журналов, а его место на залитой огнями сцене занимает кто-то другой.

Поэтому для представителей шоу-бизнеса - и в нашей стране, и в мире вообще – характерна некоторая скандальность. Кому-то удается этого избежать, но, к сожалению, немногим. В жизни артиста, как правило, присутствует элемент игры, несерьезности. Этот элемент плохо сочетается и с миссией политика, который несет ответственность за жизни людей, и с миссией священника, который несет ответственность за их души. Поэтому служения артиста, политика, и священника таковы, что человек должен выбирать что-то одно.

Есть еще один вопрос, который возникает в этом случае: вопрос об отношении Церкви к шоу-бизнесу. В шоу-бизнесе работают люди, которых тоже пришел спасти Христос, которые тоже нуждаются в любви, заботе, понимании и пастырском попечении - и, конечно, артист может быть верным христианином. Но, вероятно, ему трудно будет быть священником.

Есть определенный соблазн привлечь к делу церковного свидетельства VIP-персон из мира шоу-бизнеса - людей, которых узнают миллионы телезрителей, людей, к которым они, возможно, прислушаются. Но с этим связана определенная проблема. Церковь свидетельствует о глубоко подлинных и серьезных вещах. О самом серьезном и подлинном что есть, о том, за что человек ухватывается тогда, когда ему точно не до шуток – например, на смертном одре.

Нет ничего, в принципе, дурного в игре, но игру никогда не надо смешивать со свидетельством о Христе. Даже политика – это не игрушки. А вера – это не игрушки тем более.