Сосед Татьянинского храма, или Загадки и тайны журфака

Дворик журфака МГУ. 1947 год.

Университетский храм был освящён в 1837 году. Тогда же принял первых студентов новый корпус на Моховой. Изначально там были только лекционные аудитории. Семинарские занятия по-прежнему шли в старом здании через дорогу.

Свидетелей тех давних времён, конечно же, давно не осталось. Да и журфак уже не тот, каким был не то что сто, но даже десять лет назад. Оказавшись сегодня в альме матер, выпускники факультета изумляются, как изменился он в лучшую сторону всего за несколько лет.

Не верите? Давайте тогда накануне начала нового учебного года совершим небольшую прогулку по зданию факультета журналистики МГУ.

Итак, мы входим в вестибюль. Нас встречает рамка металлоискателя, за которой – двое охранников. Пост охраны появился на журфаке в октябре 2000 года. До этого под часами за столиком сидел вахтёр и, когда не спал, следил за выдачей ключей от аудиторий и кафедр: стенд с ключами висел прямо над ним.

Пока не было охраны, в самом вестибюле дым поднимался столбом: там курили на переменах и во время занятий – не только студенты, но порой и совершенно посторонние люди. Пройти через вестибюль без противогаза или респиратора можно было с большим трудом.

Памятник М.В. Ломоносову во дворике журфака МГУ. 1952 год.

По мраморной лестнице мы поднимаемся на второй этаж. На балюстраде, там, где сейчас висит портрет Ломоносова, раньше стояла скульптура Ленина. Когда-то здесь были установлены целых два памятника – Ленину и Сталину. Они смотрели друг на друга соответственно справа и слева от центрального пролёта лестницы. Когда в конце 1950-х годов Сталина убрали, Ленина выровняли по центру.

К середине 90-х годов этот памятник самим фактом своего пребывания в стенах журфака стал вызывать всеобщее удивление. Он стоял весь пыльный, изрисованный, об него тушили окурки, на грязном постаменте красовалась надпись «Уберите меня отсюда! В.И. Ленин». Руководство факультета долго думало, как от него избавиться. Рассказывают, что некий выпускник захотел забрать его и установить у себя на даче, чтобы проводить под Лениным встречи однокурсников. Однажды он даже пригнал к журфаку грузовик, но памятник так и не смогли оторвать от пола. Рабочие, проводившие эту спецоперацию, предложили отколоть Ильича от постамента на уровне ботинок, но выпускник не согласился: ему был нужен Ленин исключительно целиком. Так и уехал грузовик с пустым кузовом, а вождь революции остался на журфаке.

Спустя некоторое время техническое решение было найдено: оказалось, что памятник состоял из трёх частей, которые прикручивались друг к другу. Однажды рано утром, когда двери факультета ещё стояли закрытыми (это был по удивительному совпадению бывший День советской печати и день рождения Карла Маркса), Ильича раскрутили на фрагменты и положили их в тёмном коридоре запасного выхода из 232-й аудитории. Там он пролежал несколько лет, а потом куда-то исчез.

Самое интересное, что исчезновение памятника никто не заметил: ни студенты, ни преподаватели. В конце первого дня без Ленина Ясен Николаевич Засурский, закрывая заседание учёного совета, произнёс по этому поводу загадочную фразу: «Мы сегодня утром совершили одно рискованное предприятие, но никто ничего не заметил».

Несколько членов учёного совета решили выяснить, что именно имел в виду декан. Они обошли весь факультет, но ничего не заметили и остановились прямо на месте, где оставался след постамента бывшего памятника.

Журфак МГУ. 1951 год.

«Здесь же был Ленин!» – воскликнул один из них.

Вскоре на стену, рядом с которой стоял памятник, повесили огромный, почти до потолка, портрет Ломоносова, висевший прежде на другом конце балюстрады. А место Михаила Васильевича занял более скромный портрет другого основателя Московского университета – графа Ивана Ивановича Шувалова.

Памятник Ильичу надолго пережили бюсты выдающихся выпускников Московского университета, установленные на постаментах по периметру балюстрады.  Когда-то, в начале 90-х годов, во время ремонта, их поставили прямо на пол, укрыли целлофаном, и так они простояли несколько лет. Целлофан давно уже разорвался, бюсты долгое время стояли грязные, изрисованные, с надписями «Помой меня!».

Теперь уже ничто не напоминает о тех временах. Кроме одного нюанса: на постаментах до сих пор не указано, чьи же это бюсты. Как и двадцать лет назад, каждый год первокурсники проводят опросы студентов и преподавателей в надежде узнать имена этих выдающихся людей. Если не ошибаюсь, сегодня на журфаке точно ответить на этот вопрос могут всего три или четыре человека.

Поднимем голову: над балюстрадой – огромный стеклянный купол. Он спроектирован так, что создаёт естественное освещение, причём до такой степени, что под ним вполне можно загорать. Однажды жарким летом, работая в приёмной комиссии, во время вступительных экзаменов я несколько дней подряд ходил по аудиториям, расположенным на третьем этаже у балюстрады, и в итоге получил неплохой загар. Он держался у меня почти месяц, и никто не верил, что я загорел на балюстраде журфака.

Пересечение улиц Моховой и Большой Никитской, 1985 год. Тогда в Татьянинском храме располагался Студенческий театр МГУ,  Большая Никитская была улицей Герцена, а Охотный ряд назывался проспектом Маркса

Конечно, сейчас такими куполами никого не удивишь, а ещё полвека назад на всю Москву их было только два: в гостинице «Метрополь» и на факультете журналистики МГУ. Раз в год хозяйственная служба журфака мыла купол специальной куполомоечной машиной, взятой напрокат в «Метрополе».

Потом, в начале 90-х годов, эта машина сломалась, и университетский купол не мыли несколько лет. Тогда один пронырливый студент предложил вычистить купол собственными силами, причём обещал даже купить на свои деньги моющие средства и принести тряпки. Студент, правда, был небескорыстен: за работу он цинично просил поставить ему автоматом всю сессию – хотя бы тройки.

Хотя предложение было заманчивым, деканат отказал студенту. Пришлось ему сдавать экзамены самостоятельно, причём в ту сессию у него была, помимо троек, даже одна четвёрка. А купол помыли сами: оказалось, у него такие толстые стёкла, что могут выдержать вес взрослого человека.

Прямо под куполом видна дверца: это так называемый чердачный этаж. Он расположен прямо под крышей. К нему ведёт дальняя лестница журфака. Правда, ход на чердак надёжно закрыт.

Пересечение Моховой и Большой Никитской, 1991 год.

Если по этой дальней лестнице спуститься на несколько пролётов, то между первым и подвальным этажом нельзя не заметить массивную дверь, наглухо закрытую поржавевшим засовом. Это – внутренний вход в Татьянинский храм. Когда-то, до революции, в домовую церковь можно было зайти, не выходя на улицу. В советские времена, когда место храма занимал студенческий театр, дверь тоже нередко открывали – на время университетских мероприятий.

Несколько лет назад инициативная группа преподавателей обращалась и к настоятелю Татьянинского храма протоиерею Максиму Козлову, и к руководству факультета журналистики с просьбой открывать дверь хотя бы изредка – например, на время великопостных служб. Но, к сожалению, несмотря на согласие отца настоятеля, засов на этой двери так и висит до сих пор.

Здание журфака хранит ещё много загадок и тайн. Вот самая фантастическая из них: под жёлтым домом на Моховой находится потерянная библиотека Ивана Грозного. Когда-то рядом стоял опричный двор, и царь, по мнению сторонников этой версии, вполне мог доверить хранение столь ценных книг самым надёжным, на его взгляд, людям – опричникам. В середине 90-х годов, когда строили подземный торговый центр на Манежной площади, под журфаком хотели провести раскопки. Но побоялись, что старое здание может дать трещину. И оставили разгадку этой тайны для следующих поколений исследователей.