Действие фильма «Два дня» разворачивается в четырехстах километрах от Москвы, в губернии, возглавляемой губернатором, сошедшим прямо со страниц Салтыкова-Щедрина, в мемориальной усадьбе писателя Петра Сергеевича Щегловитова (вымышленного персонажа!) и прилегающей к ней деревне. Сюда с рабочим визитом прибывает столичный чиновник для изучения «эффективности экономических объектов» (то есть, по сути, для формального отчета по закрытию музея-усадьбы): чиновник солидный, непробиваемый, усталый и циничный. Тут замминистра Петр Сергеевич Дроздов, кстати – тезка писателя Щегловитова, встречает трепетную правдорубку, по совместительству зама по науке мемориальной усадьбы, Марию Ильиничну. В общем, «все заверте», как говорится, в тот момент, когда Дроздов и экскурсоводша обмениваются чересчур горячими мнениями по поводу Москвы и провинции, школьного образования и русской культуры, узких коммерческих интересов некоей прослойки российского общества и духовных запросов тех, кто считает себя последней в России интеллигенцией.
«Заверте» любовь, конечно же. Петр Сергеевич и Марья Ильинична избегают друг друга, ходят друг за другом, попадают в лирическо-комичные ситуации с участием друг друга – и влюбляются друг в друга, несмотря на то, что бухгалтерша музея кокетливо их предостерегает, выбивая на калькуляторе статьи расходов, которые непропорциональны доходам…
 |
Авдотья Смирнова сняла, кажется, нетленную лирическую мелодраму, трагикомедию, киноклассику. Киноклассику по мотивам несуществующей русской литературной классики. От этого хорошо всем – и зрителям «с претензиями», и зрителям без оных. Ибо и любителям арт-хауса, и тем, кто просто так, за зрелищность и душевность, любит кино, есть, что посмотреть и увидеть в фильме «Два дня».
Создатели фильма надавили на старую мозоль всех жителей России: противопоставление Москвы как отдельного «государства», где нет, вроде бы, места правде и идеалам, и провинции, где живут люди с чаяниями и ожиданиями уж повыше «московских». Откуда приходит в регионы большая политика, рушащая устоявшийся мир тихих оазисов культуры, – разве не из «третьего Рима»?.. Оттуда. И невдомек чистосердечным провинциальным девам, что государственные мужи так же устали от своих ужасных обязанностей, как и все остальные люди – от заводской смены от звонка до звонка, и что им, государственным мужам, так же, как и простым реставраторам или директорам сельских музеев, хочется романтики, любви и ласки – без всяких дополнительных условий и новомодных прерогатив. И никто не знает, для чего живут циничные заместители министров и зачем их тащат под венец, – разве только нравственные наследницы Татьяны Лариной вряд ли сразу смогут их простить за «обещание другой»…
Сказочный сюжет, почти невозможный в современных реалиях, – лирическая встреча политика, заместителя министра по экономике, и простой научной сотрудницы музея, пусть и в статусе заместителя по науке, – обретает в фильме «Два дня» чуть ли не пророческие очертания. Хотя о чем говорить – нет пророка в своем отечестве. И сказка о музейной золушке никогда не станет былью, наверное. Не станет, несмотря на коленопреклоненные ироничные позы сотрудников мемориальной усадьбы (которые поначалу пугают некоторых зрителей – неужели снова не кино, а метафора???), и на рассказ о встрече государственной комиссии «голыми с вилами»… Не станет, даже если сначала убрать из школьных учебников все упоминания о ненастоящем Щегловитове или вполне реальном Достоевском, а потом вставить их обратно или заменить кем-то еще… Русская история, русская культура, русские традиции будут так же далеки от народа, как Москва от провинции, как мужчина от женщины, как цинизм от искренности… Но.
«Два дня» Авдотьи Смирновой – все-таки фильм о жизни в России. Фильм о той жизни, где возможны сочетание высшего образования, тонкого внутреннего мира и дойки козы по кличке Настасья Филипповна в полуразвалившемся сарае, который обрушится, в конце концов, прямо на голову героине (по Чехову), и высшего образования, тонкого внутреннего мира и цинизма, совмещенного с занятиями политикой, которые прекратятся неизбежно (пусть и почти сказочно) в жизни героя (по Горацию). И останутся только высшее образование и тонкий внутренний мир. С одной стороны – женский, с другой стороны – мужской. Останутся два мира, встретившиеся по закону классической трагикомедии в два дня. Два мира, стремящиеся друг к другу.
Ведь что же еще может совместить их и примирить, эти большие миры, неважно московские они или нет? Конечно. Только любовь.
Вставить в блог
Поддержите нас!
