«Зримая лирика. Державин»: книга как метафора

Книжный клуб РГГУ представляет всегда, по меткому выражению его ведущего, профессора Дмитрия Бака, только интеллектуальные бестселлеры. Исключения, к счастью, не произошло и на этот раз – все присутствующие на обсуждении подтвердили это достаточным образом. И профессора-слависты Виктор Живов и Александр Жолковский, и литературный критик Галина Юзефович, и издатель книги Ирина Прохорова, и другие гости презентации (хотя, наверное, то, что состоялось 8 июня в Книжном клубе, нельзя так называть – в некоторых магазинах книгу Татьяны Смоляровой уже не купить: например, в лавке «У кентавра» я забрала последний экземпляр)…  

Некоторое время назад мне казалось, что лучше, чем Владислав Ходасевич о Гаврииле Романовиче Державине никто написать уже не сможет. Как выяснилось, я ошиблась. Лучше, не лучше, а также увлекательно и почти также художественно – вполне возможно. Это стало ясным после чтения книги Татьяны Смоляровой, которая развенчивает сложившийся миф о поэте как об архаическом певце позапозапрошлого, читай – XVIII, века.

Гавриил Романович Державин

Все в «Зримой лирике» предстает в метафорическом виде. Вроде бы речь идет и о «старорежимном» Державине, после отставки с поста министра юстиции увлекшимся идеями славянофилов во главе с Шишковым, а на самом деле – о западнике Державине, впитавшем в себя многое и многое из европейской культуры. Вроде бы читаешь о стихах, о словах, а понимаешь, что написано об особенном взгляде. Вроде бы о рубеже столетий, XVIII и XIX веков, а вдруг выясняется, что и про 2000-е…

Три главы книги посвящены лирике Гавриила Романовича 1803-1808 годов, точнее, трем стихотворениям, написанным в тот период – «Фонарю», «Радуге» и «Жизни Званской». Автор выбрала эти произведения неслучайно. По ее словами, «в центре каждого – метафора человеческой жизни, попытка определения собственного места в мире… Метафоры эти взяты из области оптики, метеорологии и садового искусства – сфер максимально изменчивых, нестабильных, немыслимых без иллюзии». «Как Державин двигался от одного метафорического образа (или обмана?) к другому, каким был «сюжет» этого движения» - вот о чем книга Татьяны Смоляровой.  

Для поэта 1803-1808 года были тяжелым временем – в 1803-м он был вынужден уйти со службы, которую любил и без которой себя не мыслил. Начались годы привыкания, новой жизни – с новыми метафорами, поэтическими открытиями… «Поэзия Державина – прежде всего памятник воздуху. Воздуху обоих веков, на которые пришлась его жизнь. И тому, что можно было прочитать, услышать и, главное, увидеть, вокруг: от палладианских вилл и английских садов до иллюстраций к «Энциклопедии» Дидро и Д'Аламбера…». Попытка реконструкции читаемого, слышимого и видимого – это тоже книга «Зримая лирика. Державин».   

Поддавшись поиску новых метафор, кто-то во время обсуждения сказал о том, что книга Татьяны Смоляровой напоминает увесистый чемодан, в котором с трудом умещается много интересных и ярких вещей, каждую из которых можно перекладывать бесконечно, тасовать по кучкам и стопочкам, проверять на зуб, смотреть, видно ли сквозь разноцветные стеклышки солнце. В общем-то, это было бы похоже на правду, если об этой работе, посвященной Державину, можно было бы с уверенностью сказать: «собранье пестрых глав», лишенных объединяющего начала. Но так не скажешь. Постмодернистские аллюзии по отношению к «Зримой лирике» - всего-навсего лишь аллюзии, которые не могут не возникнуть в современной литературной ситуации. Это лучше всего обосновала Инна Соловьева, историк театра и профессор школы-студии МХАТ, вернувшая присутствующих на обсуждении к классической литературе, актуальной до сих пор  несмотря на литературоведческую периодизацию. По ее собственному признанию, она читала книгу Татьяны Смоляровой как обыкновенный читатель, которому «все внове, свежо, интересно».  

- Казалось бы, книга написана фрагментами (и я точно знаю, что она именно так и написана – многое происходило в жизни автора за время ее создания), но она дарит ощущение целостного мира, к которому принадлежит не только Державин… Он в этом тексте именно такой, какой он есть в своих стихах, в читательском восприятии, в наследственной памяти… Мне не очень нравится название книги: скорее, не «зримая лирика», а – «зрение-лирика». Это книга о способности видеть, способности, присущей поэту Державину, автору Татьяне Смоляровой, читателю. Это книга, утверждающая способность видеть – видеть далеко и вперед… Это книга – абсолютный и никакой не постпостпост. Все будет, все есть, есть!..

Инна Соловьева заметила, что после чтения книги хочется читать не только Державина, но и того, кого он благословил, «в гроб сходя».

И еще несколько слов о книге «Зримая лирика. Державин» - как о вещественном предмете. Во время обсуждения автор рассказала о замечательном редактора Галине Ельшевской, которая помогала в издании этого труда, о работе художника Евгения Габриелева, придумавшего идею обложки, Виктора Дзядко, сверставшего книгу. «Зримая лирика» стала еще более зримой, ощущаемой по-настоящему книгой –может, именно с таким же чувством, с которым и я после обсуждения в РГГУ проглотила исследование Татьяны Смоляровой, читали уникальные книги, переписанные от руки, первые читатели.

Сложная верстка, обилие информативных сносок, которые читаются с таким же увлечением и по слову Инны Соловьевой, с таким же упоением, как и основной текст, широкие поля (для пометок и диалога с автором)  – все это оставляет пространство для появления мыслей. И, конечно, метафор.