Осторожно: «постмодерн»?

Новый номер, новый главный редактор, соответственно, новая концепция издания. Наверное, одним из первых слов, которые мы услышали от главного редактора в новом чине (чуть не написала «сане») редактора «ТД» был «постмодернизм». Подумали, «переварили», что называется, и начали спорить: собрали «круглый стол», но к единому мнению так и не пришли. Хотя всем понятно, что Масяня с букетиком вербы на обложке, да еще во время Великого поста возможна только при нем — таинственном постмодернизме.

О том, что же это за зверь такой и каким его себе представляют студенты (мы все же были и остаемся студенческой газетой) я и попыталась узнать. Трудно назвать этот материал настоящим социологическим опросом, но все же…

Е. Бурсова, студентка 4 курса филологического факультета МГУ:

— Я даже не знаю, так много об этом сейчас говорят. Причем каждый пытается придумать что-то новое. Ну, классическое определение постмодернизма: направление в литературе и искусстве…см.любой учебник. Лично я бы разделила его на вульгарный (Сорокин) и невульгарный (Джойс, например). На мой взгляд, постмодернизм — это, скорее, направление и стиль, чем мировоззрение.

— Возможен ли православный постмодернизм, и если да, то как?

— Я вообще считаю это разноуровневыми и непересекающимися понятиями. Не понимаю, как их можно соотносить, даже думать об этом. Кто-то говорит, что, например, концерт Шевчука, а перед ним проповедь Кураева — это православный постмодернизм. Почему? Что в этом такого нового, особенно если знать тексты «ДДТ»?

О. Алексеева, студентка 5 курса психологического факультета МГМУ:

— Постараюсь вам помочь, правда, я не очень разбираюсь в искусствоведческих тонкостях.

Как мне кажется, постмодернизм — это направление в искусстве (наверное, я не нова?), его цель — бросить вызов обществу, сложившимся стереотипам, классической культуре (для кого-то — мировоззрение, для кого-то стиль жизни или работы, как у Павича, например). Особенно это заметно по литературе, начиная со второй половины прошлого века. Это нормально, ну, с точки зрения человеческой психики, периодически «Сбрасывать с парохода современности» привычное.

— А кто для вас является наиболее ярким представителем постмодернизма в современной культуре?

— Я бы отнесла сюда В. Пелевина «Чапаев и пустота», «Generation «П»", «Жизнь насекомых»…, из режиссеров, пожалуй, это Д. Линч (почти все фильмы, например, «Шоссе в никуда»), Финчер («Бойцовский клуб»), П. Альмодовар («Все о моей матери», «Поговори с ней»). А еще фильм «Пианистка», кто режиссер — не знаю, но после того, как посмотрела, поняла, что это вызов. Мощный, как-то аж до противного.

— А вот художников я, к сожалению, не знаю.

— Всем задаю этот вопрос. На ваш взгляд, возможен ли православный постмодернизм?

— Надеюсь, что нет. Я не хочу показаться каким-то консерватором, тем более, что в церковь хожу нечасто, но все-таки, по-моему, смешивать массовую культуру и религию в этом плане просто неприлично.

У Церкви своя роль. Она ее выполняет уже не одно столетие, при этом мало в чем изменяясь. Может быть, в этом — один из источников ее силы, в том, что она незыблема. А что бы было, если бы церковная культура все время своего существования шла на поводу у светской? И менялась бы каждый раз, с Пушкиным, Толстым, Маяковским, Пелевиным, Сорокиным… Маразм. Да и о чем речь, когда до сих пор молитвы читаются на церковно-славянской, хотя никто его, кроме филологов и самих священников, не знает и не понимает.

А. Фролов, студент 4 курса факультета журналистики МГУ:

— Мммм. Постмодернизм — это искусство, в котором форма превалирует над содержанием. Стой, даже не так. Скорее, когда содержание для художника, творца… имеет гораздо меньше значения, чем форма. Ну, например, «Черный квадрат» Малевича.

— Почему именно эта картина? А какое там содержание?!

— Это постмодерн именно потому, что там содержание и форма — одно и тоже (просто одно заменяется другим). Автором ставится цель, очень простая, которая, по сути, и является формой. Это мы под эту форму подгоняем философию, а в принципе, что за мировоззрение может быть в квадрате?

Я вот недавно специально читал сборник рассказов Сорокина «Пир». Там тоже — одна простая мысль, одна эмоция, которые сливаются в форму/содержание. Например, в рассказе «Настя» такой эмоцией было отвращение. Ну, почти как у Сартра с «Тошнотой», только Сартр — это все-таки уже классика.

Потом для постмодернизма характерны (хотя, как может быть характерно что-то в направлении, где основной метод — соединение несоединимого?) эксперименты с самой структурой произведения: книга-кроссворд, роман-клепсидора, соединяющий в себе две книги по типу «мой конец-мое начало» Павича. Здесь игра (например, гадание Таро) определяет и форму, и содержание (Павич, «Последняя любовь в Константинополе»).

— А как, на ваш взгляд, постмодернизм — это хорошо или плохо, если рассматривать только, как черное или белое?

— Лично мне он, как направление, не нравится. Интересны только отдельные произведения, но какая разница, к какому они стилю относятся, если написаны гениально?

— В общем, да. А как тогда, по-вашему, возможно ли такое направление в православии?

— В православии — ни в коем случае. Это же очень консервативная конфессия. Вот в сектах, например, у баптистов — да. Это они во многом повлияли на американскую культуру так, что образ Бога теперь рассматривается с точки зрения политкорректности. А еще я как-то летом в Крыму видел Библию (баптисты раздавали), так там на обложке Иисус Христос был изображен греком, в тоге, ну, все как положено. Да и собак теперь они отпевают — вот это точно постмодернизм, потому что у нормального верующего человека подобный бред в голове не укладывается.

А. Бабурова, студентка 2 курса факультета международного права МГИМО:

— Хм, это такое направление в искусстве (в широком понимании), которое отличается наибольшей экспрессивностью и интимностью (то есть человек пишет что-то сугубо личное, отражение личности автора). Можно отнести к этому направлению Сорокина, мне очень нравится его сборник «Пир», особенно рассказ «Лошадиный суп» — вот, по идее, рассказ о любви, о том, что нельзя найти настоящую любовь, не нарушая рамок повседневной жизни. Потому что она — всегда и везде вне рамок. Написано, конечно, необычно, но ведь и мысль — неординарная!

Постмодернизм бывает и в жизни. К примеру, иногда появляется огромное желание действовать под влиянием одной конкретной эмоции, которая, как правило, не совсем обычна. Это если бы я, допустим, возвращалась бы из университета домой, а потом раз — села на поезд и уехала в Гаагу. Почему в Гаагу? А просто звучит хорошо, слово такое приятное — «ГААГА». Мне кажется, что это такое мировоззрение, которое создает соответствующее направление и стиль в искусстве. Ему свойственно не до конца сформированное представление о мире, которое основывается на 2-3 сильных эмоциях (тяга к красоте, силе, необычности…). Иррациональность, в общем.

— А как вы относитесь к православному постмодернизму?

— А как к нему можно относится, если я не верю в его существование? Не просто не верю, а не считаю возможным. Именно православие, католицизм, вообще, основные мировые религии не могут быть подвержены таким изменениям. Они слишком близки к конформизму. А в целом, в Христианстве — это возможно, только не представляю, в какой форме.

О. Авраменко, студентка 4 курса экономического факультета МГУ:

— Ха-ха, ой! Мое восприятие? Так много говорим об этом, а что конкретно обозначает… Сейчас многие воспринимают его, как мажорное направление, то есть все, что отличается от серого и обычного — принадлежит к постмодерну. Например, человек приводит своих друзей к себе домой, а там — голые стены с облупившейся штукатуркой, матрац посреди комнаты да лампочка из консервной банки. А он говорит: «Это я сам сделал. Постмодерновый дизайн!». На самом же деле — это просто пародия на него, причем довольно дешевая.

Это должно быть изнутри, не вымученно. Постмодернизм — это прежде всего люди, способные мыслить нестандартно, креативно и в ногу со временем. Вспомните, в «Сбежавшей невесте», какие постурбанистические светильники делала главная героиня. Это искусство, которое видит действительность, говорит о настоящем и заставляет задуматься о будущем, причем глобально.

— Как ты думаешь, а возможен ли такой нестандартный, постмодерновый подход в Православии?

— Нет, что вы? Православная церковь — это исторически сложившаяся форма, которая мало в чем меняется. Это конфессия не приемлет, на мой взгляд, таких переворотов.

Е. Блошкина, 4 курс экономического факультета МГУ:

— Я даже не знаю, честно говоря, не так часто встречаюсь с этим термином. В основном, я слышу об этом по отношению к живописи и литературе. Ну, если рассуждать логически, это то, что следует за модерном, понимаю, что весьма смутное определение… Простите.

Есть вот история Древнего мира, новая история, новейшего времени. Так и с постмодернизмом, наверное. Что-то суперновое, не всегда даже понятное и приемлемое для большинства.

— Скажите, а возможно такое суперновое в православной Церкви или нет?

— Трудно сказать однозначно… В Православии, скорее всего, нет. У меня нечто подобное в религии ассоциируется с какими-нибудь негритянскими песнями и танцами в храме. Как в американских фильмах показывают, например.