Поросенок под куполом цирка

Когда я пишу или редактирую статьи для газеты, довольно часто мне становится мучительно стыдно за тот текст, который светится на мониторе. Тогда я вспоминаю один мудрый анекдот. К директору цирка приходит дрессировщик и показывает ему следующий номер: под самым куполом поросенок идет по канату и играет на скрипке. «Ну как?» — спрашивает дрессировщик. «К сожалению, мы не можем поставить этот номер в программу», — отвечает директор. — «Но почему?» — «Конечно, очень интересно, что Вы научили поросенка играть на скрипке, но уровень исполнения, извините… не Паганини». Директор, при всей безупречности его аргументов, вряд ли был прав. Есть люди, которые ходят в цирк, но не бывают в консерваториях, — такой экстравагантный трюк, может быть, единственный способ хотя бы намекнуть им о существовании настоящей музыки. Поросенок, в свою очередь, не может играть как Паганини, потому что он всего лишь молодая свинья, и работать ему приходится в трудных условиях.

Есть люди, которые читают газеты. Честно говоря, я, как, наверное, и большинство читателей, кроме необходимой информации, хочу видеть в газете нечто, похожее на вышеупомянутого поросенка: одновременно понятное и необычное. В этом смысле «Татьянин день» находится в выигрышном положении: взгляд на современную культуру глазами православного человека, даст едва не самый неожиданный и интересный ракурс; это само по себе необычно, а значит привлекательно.

Однако подобный трюк и невыносимо сложен. Нельзя забывать, что поросенок идет без страховки и идет над бездной, бездной человеческой боли и трагедии, которой как никогда много в современном мире. Поросенку в силу его анатомического строения очень тяжело не только играть на скрипке, но и идти по канату.

Мы тоже, наверное, не самые подходящие люди для разговора о православии, тем более, в таких сложных условиях, как молодежная газета. Так пусть бесстрашный поросенок, играющий на скрипке на безумной высоте под куполом цирка, станет одновременно веселым и печальным символом нашего издания.

P. S. Это — мой первый номер «Татьяниного дня» как главного редактора, поэтому я позволю себе то, что не позволяю своим авторам: многословие и беспорядочность мысли. Моя «колонка редактора» уже расползлась на целую страницу. Обещаю, что больше это не повторится.

Теперь собственно о номере. Постмодернизм, который задумывался как его основная тема, тоже похож на поросенка из упомянутого анекдота. И он из привычных элементов (что может быть привычнее свиней, скрипок и канатов) пытается создать необычную иррациональную реальность. И он идет по канату между небом и бездной человеческой души. Поэтому в каком-то смысле наша газета тоже постмодернистская. Надеюсь, что ее минует судьба самого постмодернизма, который, наверное, все-таки уже умер: сама по себе нарочитая оригинальность уже стала неоригинальной. Нам, к счастью, не надо оригинальничать.

Некоторых читателей, наверное, удивят «шапки» к многим статьям этого номера, разросшиеся до размеров небольшого эссе и даже зачастую написанные от первого лица. Я надеюсь, что вы расцените это не как проявление редакторской гордыни, а как попытку диалога между автором, редакцией и читателем.

Пусть читатели простят и некую эклектичность этого номера (эклектичность свойственна постмодернизму) и помнят, что первый блин обычно бывает комом, тем более, что основная его часть была сделана на масленицу. Сама же газета выйдет уже в Великий пост. Раньше редакция «ТД» стремилась выпустить в это время какой-то особенно «благочестивый» номер, предназначенный соответственно преимущественно для верующих читателей. Теперь мы понимаем, что это было ошибкой: уже близок праздник Воскресения Христова, и, может быть, наша газета еще успеет пробудить интерес, хотя бы из любопытства, прийти на пасхальную службу, ощутив радость и поэзию которой, можно будет спокойно заворачивать в «Татьянин день» бутерброды. Впрочем, лучше все-таки использовать для этого другую газету: нам хочется хоть немножко наследить в истории человечества, которому, может быть, не так уж и много осталось.