Уроки «Колобка»

Несмотря на бурный XX век, переломивший историю России, русский человек не потерял своего духовного корня. Русский культурный код во многом сохранился, не столько адаптировавшись к большевизму, сколько адаптировав коммунистическую идеологию под себя. Уцелел он и в годы перестройки, пытавшейся устроить мышление русского человека на западный лад.

Откуда эта вызывающая удивление устойчивость? Быть может, стоит поискать её истоки в русском фольклоре? Шаблоны советской пропаганды или насаждаемый ныне культ успеха (он же – культ золотого тельца) способны инфицировать уже довольно развитое сознание. Но гораздо раньше, когда мы только подступались к познанию мира, мы сталкивались с совсем другой культурной посылкой. Однажды мама открывала книжку и начинала читать нам сказку – из тех, что для самых маленьких. Например, сказку про Колобка. И мы впитывали слова, структурирующие нас на самом фундаментальном, базовом уровне. Им мы обязаны многим, и тем, что наши ценностные ориентиры таковы, каковы они есть, - в первую очередь.

Чему же способен научить нас «Колобок»? Вернее, чему нас он уже научил?

Это – весьма незатейливая, но богатая в духовном плане история.

Жили-были старик со старухой. Вот и просит старик: — Испеки мне, старая, колобок. — Да из чего испечь-то? Муки нет.

Дело происходит летом. Зерно прошлого года давно всё смололи да съели, а новый урожай снимать ещё рано. Запаса на год не хватило, значит, бедно живут. Гораздо беднее, чем любой из слушателей-читателей этой сказки. И что же, старик унывает? Сидит, слёзы льёт? Нет.

— Эх, старуха! - говорит старик. - По амбару помети, по сусекам поскре­би - вот и найдется.

Первый урок сказки: не давай места унынию. Старик рук не опускает: уж как-нибудь, а какой-никакой выход найти всегда можно. Но что это будет за мука? Мучная пыль, которая попала в щели, налипла на деревянные стенки, смешалась с обычной пылью. Явно не высший сорт. И вот второй урок сказки: радуйся малому, цени то, что имеешь.

А что же старуха? Сказала ли она то, что высказали бы многие на её месте: «Ишь чего выдумал, старый!»? И ещё бы пальцем у виска покрутили...

Старуха же молча сделала, как ей был сказано. Намела, наскребла горсти две муки, замесила тесто на сметане, скатала в колобок, изжарила в масле и положила на окно простыть.

Мы видим смирение и послушание. Но не только. Откуда вдруг взялась в тесте сметана? Старик о сметане ничего не говорил. Это уже инициатива старухи. Сметана добавлена, чтобы было повкуснее, чтобы старик порадовался. Колобок был приготовлен не абы как, чтобы лишь выполнить порученное, а с любовью. Колобок в этой сказке это – дар любви.

И вот он положен на окошечко студиться, и с этого момента начинается собственная история Колобка. Открытое окно – это символ, знак открытой возможности. И Колобок ею воспользовался.

Колобок полежал-полежал, да вдруг и покатился — с окна на завалинку, с завалинки на травку, а с травки на дорожку.

История личности всегда начинается с выбора. В тот момент, когда мы делаем свой первый самостоятельный выбор, мы сдаём экзамен как личность: что из нас получилось, какие пути мы выбираем. Стоит разобраться, какой выбор сделал Колобок.

Сначала – отчего он отказался? Очевидно, что от своего предназначения. Предназначение Колобка сугубо утилитарно – его должны были съесть старик со старухой. Но за этим буквальным прочтением в сказке есть и символический план. Предназначение Колобка – послужить тем, кто его создал таким румяным и аппетитным, послужить до конца. А если копнуть совсем глубоко, то выходишь на мысль, что предназначение всякой твари - служить своему Творцу.

Знал ли о своём предназначении Колобок? Несомненно. Ведь пел же он в своей песенке: «Я от дедушки ушёл. Я от бабушки ушёл». Значит, понимал, что его должно было ожидать, и начинал отсчёт своих подвигов именно с бунта против предназначения.

Предназначение не может быть навязано силой. Личность свободна, и принять волю своего Создателя она должна добровольно. Колобок эту волю отверг. Но что ей предпочёл? В пользу чего он сделал свой выбор?

И тут оказывается, что у Колобка не было никакой особенной цели. Сбежать-то он сбежал, а что делать дальше – не слишком задумывался. Катился, куда глаза глядят, куда дорожка ведёт. А дорожка вела в лес – всё глубже и глубже…

Это так узнаваемо. Мы тоже часто делаем выбор лишь из чувства протеста. Нам важно отвергнуть то, что предлагается, а к чему приведёт наш отказ, задумываться как-то не хочется. Интересно также, что в одном из вариантов сказки, путешествие Колобка начинается со слов: «Надоело Колобку лежать, он и покатился…». Это тоже узнаваемо: что-нибудь сделать со скуки. Пусть будет абы что, что именно - не очень важно, важно – что это что-то новенькое, не то, что до сих пор было…

И вот катится Колобок по дороге, а навстречу ему Заяц: - Колобок, Колобок! Я тебя съем!

Колобок пытается с Зайцем договориться: «Не ешь меня, Косой. Я тебе песенку спою». Фактически он предлагает сделку: Заяц слушает песенку и отказывается от притязаний на Колобка. Но сделка эта – нечестная. Песенка служит лишь обманным манёвром. «И от тебя, Зайца, не хитро уйти!», - торжествуя, поёт, убегающий Колобок. Он не доверяет Зайцу. Он никому не доверяет. Он верит только себе. Он вообще полон восхищения от собственной личности. С какой любовью он описывает себя в своей песенке: «Я колобок, колобок! По амбару метен, по сусекам скребен, на сметане мешан, в печку сажен, на окошке стужен».Все труды старухи превращены в предикаты собственной персоны, как будто Колобок обязан своим появлением на свет исключительно себе. Дары, полученные от Создателя, не признаются дарами, в результате Создатель оказывается как бы ни при чём, и может быть отринут. Колобок ни в ком не нуждается, он верит в свою способность перехитрить любого врага, самостоятельно выпутаться из любой ситуации.

Первоначальный успех его окрыляет. Он не замечает, что дорога заводит его всё глубже в лес, и звери, которые ему встречаются, становятся всё страшнее.

Порядок зверей в сказке нарушен. Правильным был бы порядок Заяц-Лиса-Волк-Медведь, как, например, в «Теремке». Но Колобок встречает Лису после Медведя. И в этом сбое порядка – мудрость сказки. Сказка говорит, что самый страшный враг – не тот, кто грозен физически, а тот, кто опасен духовно.

Лиса коварна, она не угрожает Колобку, а льстит: «Какой ты хорошенький да пригоженький». И песенка у Колобка «славная». Этого оказалось достаточно, чтобы Колобок потерял не только свою подозрительность, но и простую осмотрительность, и вспрыгнул сначала лисе на мордочку, а потом и на язык. Известный собиратель русского фольклора А. Афанасьев приводит вариант, в котором сказано прямо, без экивоков: «Колобок сдуру прыг ей на язык, а лиса – ам его! И скушала».

В духовном ослеплении мы теряем разум и даже обычную житейскую рассудочность. Побуждаемые собственной греховностью и искушением врага, действуем сдуру и гибнем.

А как ещё могла закончиться история Колобка? Мог ли быть у неё счастливый конец? Нет. Дальше Колобка ждал уже совсем непроходимый лес, и гибель в том или ином виде была для него неизбежна. Об этом же говорит семантика русского языка. Катиться (в отличие от «бежать» или «ехать»), можно только куда-то вниз. И рано или поздно, когда ты окажешься в совсем не надлежащем месте, про тебя скажут - «докатился».

Поэтому Колобка всерьёз не жалко. Дети, конечно, переживают за героя, но без слезы. Они чувствуют, что произошло то, что должно было случиться. Колобка должны были съесть и съели. Но, поскольку он отринул своё предназначение, ему не удалось послужить добрым людям, и достался он персонажу коварному и хитрому. На нашего хитреца Колобка, нашёлся ещё больший хитрец. Таков духовный закон.

Эти уроки по своей природе - глубоко христианские. И мировоззрение, которые мы получаем благодаря нашим первым сказкам, формирует христианский характер русского народа. Это вселяет надежду. Пока наши матери читают своим детям такие сказки, мы сможем сохранить нашу культурную идентичность и противостоять злому духу века сего.